Первые сражения 1941. Начало войны и первые приграничные сражения. Сражения и результаты

Опер пишет:

Спасибо за самокритичность. Я давно подозревал что Вы бредите.

Когда переходите на личности - значит аргументы закончились.

Отметим:

--
наступление началось 30 ноября 1939 г.; расстояние от старой границы до Выборга ок. 70 км. оттуда до Хельсинки - ещё ок. 200 км.

За сколько времени можно доехать до Хельсинки, если у вас превосходство в танках в 76 раз, а средняя скорость Т-26 до 30 км/час по шоссе?

Что ещё непонятно?
---

Вы упёрлись в факты как РККА в линию Маннергейма и с темы слились.

Опер пишет:

Ага, кто же как не ВЫ знаете всю подногтоную жизни советских маршалов. Ведь именно Вы с ними всеми постоянно коньяк пили.

Постоянно коньяк пить там тоже умели. оно ж не в академиях учиться.

Опер пишет:

А Вы попробуйте опровергните, только без ссылок на сетевые помойки.
Многие пытались, однако ни у кого до сих пор так и не получилось.

Кстати, если брать его книгу "За что сражались советкие люди" в которой расписана вся мерзость тех, чье изображдение не стесняются вешать себе на аватары защитники нацистов, то эта книга практически полностью основана на сборниках документов.

Что опровергать? сборную солянку из Эренбурга?

«ТОГО, ЧТО СДЕЛАЛИ ФАШИСТЫ, ПРОСТИТЬ НЕЛЬЗЯ»
Статья Ильи Эренбурга «Говорят судьи», 3 ноября 1944 года опубликованная в «Красной звезде», стала ответом на раздававшиеся на Западе призывы «примириться» с немцами и оставить наказание нацистских преступников Богу. Статья полностью состоит из возмущенных откликов советских солдат, своими глазами видевших преступления оккупантов.
Впоследствии письма фронтовиков составили книгу «Русские отвечают леди Гибб: Илья Эренбург и его читатели», выпущенную в 1945 году в Лондоне.

Имеем для опровержения: пропагандистскую брошюрку, якобы представляющую собой компиляцию из писем, которые люди с редко встречающимися фамилиями и воинскими званиями (ст., мл., лейтенанты Фоменко, Петренко, Чесноков, Воробьёв) якобы написали Эренбургу.

Эту брошюрку уже Дюков включает в свой "доробок". это уже производная какого порядка? третьего?

И докажи, что не было ст. лейтенанта Петренко (пару десятков тысяч таких было), который на неназванном фронте (на выбор - от 1 - 3-го Прибалтийского до 1 - 4-го Украинского) будучи в составе неназванной части в неназванном месте неназванного числа видел оооочень жуткие вещи (медсёстры на колах (не то, что вы подумали), забросанные гранатами младенцы сотнями, евреи отравленные газом в расстрельных рвах штабелями). правда, после Фоменко нигде эти ужасы не упомянуты и мемориалов там не стоит, но кого это уже волнует, правда? не адептов Дюкова так точно.

А свидетельства там потрясающие!

Танкист капитан Фоменко пишет: «Я воюю с первого дня войны. На моих глазах в 1941 г. под Барановичами немцы раздавили гусеницами около 70 женщин и детей.

Не 50 и не 100. и точно не 60. что 80 тоже б не сказал. мужчин не давили, объезжали.

На моих глазах горели Минск, Рогачев, Бобруйск, Валуйки, Россошь, Воронеж, Сталинград, Орел, Киев, Фастов, Житомир, Бердичев, Шепетовка и много других городов... »

Эк его носило! владелец ковра-самолёта? представитель Ставки так не налетывался, чтоб всё увидеть.

Старший лейтенант Ларин пишет в 150 метрах от немцев - у границы Германии. «Своими глазами я видел, как немцы, попав в кольцо, начали гранатами уничтожать наших женщин и детей, которых угоняли. Это было у Минска. Они сожгли местечко Круглое вместе с женщинами, с ребятами. Я хочу сказать то, что говорят все мои боевые друзья: мы должны побывать в Германии, мы должны покарать убийц своею собственной рукой».

Кто-нибудь слышал о трагедии местечка Круглое?

В проекте

«Голоса еврейских местечек. Могилевская область».
פיתוח קשרי התרבות בין העמים של ישראל ובלרוס
Международный центр культуры «Израиль-Беларусь»
Еврейский культурный центр «Мишпоха» (г. Витебск)
При поддержке
Logo Conference on Jewish Material Claims Against Germany, Inc.
Conference on Jewish Material Claims Against Germany, Inc.
http://shtetle.co.il/shtetls_mog...loe/krugloe.html

Изложена мутная история:

"С целью выявления еврейских семей жителям г.п. Круглое требовалось в обязательном порядке крестить детей. Полицаи составляли списки еврейских семей, которые подлежали немедленному аресту. Людей еврейской национальности вывозили в лес за Остров и расстреливали".

(как это: когда требовали крестить детей, сразу выявлялись "люди еврейской национальности"? как вампиры загораться начинали, что-ли?)

Но про гранаты и "сожжения с ребятами" ничего не говорится.

Вот письмо Фоменко:

Опять Фоменко. тот же? другой? на Украине Фоменко больше чем Петренко.

«В прошлом я простой русский рабочий, в настоящем инвалид Отечественной войны. Прослужил в армии пять с лишним лет.... Недалеко от Пятерей расположена деревня Ермачки. Немцы, зная, что там нет наших войск, а одни жители, сделали сильный огневой налет. Уважаемая леди, вы закройте на минуту глаза и представьте себе картину: обезумевшие от горя и страха женщины с детишками среди огня, из крайнего дома показалась старушка без платка с обгоревшими волосами и пошла в нашу сторону, она вела на поводу белую козу. Немцы ее заметили. От первой мины упала коза с развороченным животом. Старушка перекрестилась и тут же упала. И за это простить? ».

Так были там "наши войска" или нет? Пятери - Ермачки - это Белоруссия. Фоменко продолжает:

"а знаете ли вы девушку Анну Терещенко из станицы Майская на Тереке? Нет, не знаете. А я был на ее похоронах. Когда два рыжих немца ворвались в ее чистую хату, она стирала. Они схватили ее, изнасиловали. Вы, воспитанная на лучших поэтах, представляете себе, что значит изнасиловать гордую казачку? Она наложила на себя руки. И это простить?"

Именно два рыжих. это Фоменко уже видел на Терике. судя по метаниям, "видел" он это будучи военнослужащим. и рыжих немцев-насильников на Терике и бабку с козой в Белоруссии.

Вот так вот. на глазах военнослужащего РККА два рыжих немца насилуют казачку, а через два года он наблюдает за обстрелом Ермачков. но т.к. "наших войск" там нет, то он наблюдает в качестве... дезертира? медитирует?

Красноармеец Брославский рассказывает: «Ведут женщин с детьми на расстрел, мать ведет свою шестилетнюю дочь. Девочка не понимает, она увидела на дороге коробочку, с улыбкой подходит к матери, показывает находку, не знает, что немец ее гонит на смерть. Что сделано вами, леди Гибб, для того, чтобы лилось меньше крови? Сколько людей вы спасли от виселицы и расстрела?»

Таки своими глазами. это ж женщин с детьми вели на расстрел, а не военнобязанных евреев мужского пола. а красноармеец стоял рядом и смотрел. потом выругался на идише и пошёл на фронт.

Разведчик младший лейтенант Зинченко вспоминает, как в 1941 году немецкие летчики на бреющем полете расстреливали беженцев: «Один приземлился - его сбили, его спросили, зачем он убил детей, и трупы ему показали. Он ответил: «Фюрер и Германия с этим не считаются». Я был тогда необстрелянный , но эти слова я запомнил...

Так и запомнил. с лёгким эльзаским акцентом. когда писал Эренбургу перевёл на русский, чтобы понятней было. Эренбург же только на идише знает, у нас всё РККА запросто шпрехает.

Продолжение:

"я ненавижу немцев, и это помогло мне пройти тысячу километров по освобожденной земле, выручить тысячи людей... Моя мать тоже верует, и она во имя этой веры благословляет меня: «Убей немца!» Гвардии майор Загородный говорит: «Я надеюсь, что солдаты в Аахене и в Восточной Пруссии одного мнения - смерть немцам!»"

Младший лейтенант Зумер говорит: «Моих родных немцы вывели на Каменец-Подольское шоссе, заставили выкопать ямы, потом расстреляли, а детишек живыми побросали в могилы... Когда после такого выступают открыто в защиту детоубийц, я скажу: это позор для нашей эпохи!»

Опять же - полно свидетелей. тех расстреляли, детишек живыми побросали. остальные стояли, смотрели, заметки в блокноте делали, что рассказать лейтенанту Зумеру. а откуда ещё можно узнать все эти подробности?

Капитал Кириллов пишет: «Вот девушка Ядвина Дембецкая, бежавшая из рабства. Она снимает с груди крест, а там в мешочке пузырек. Она говорит: «Это яд, и мы его называли «счастье жизни»... Я хотел бы, чтобы госпожа Гибб видела это».

Ей как генералу СС выдали. капсулу с цианистым калием.

Исповедь сержанта Воробьева: «Это мой племянник. Он попал в окружение. Немцы его отправили в Майданек, они собирались уже сжечь Вовку Клериха (правнука англичанина), но помешала им Красная Армия, только успели они отрезать ему обе ноги».

За то, что правнук англичанина. там всем англичанам ноги отрезали. и всех собирались сжечь.

Проходя мимо деревни Клины, мы видели жуткую картину: под горкой были расстреляны деревенские парни, пули в затылок, поодаль лежали девушки, изнасилованные, с отрезанными грудями, отдельно в яме задушенные старик и старуха. За что, леди Гибб, они погибли? За то, что они русские?

Ищем деревню Клины. в райнах оккупации таковых минимум 5 штук:

Клины - деревня, Вишовский сельсовет Белыничского района Могилёвской области.
Клины - деревня, Гороховский сельсовет Бобруйского района Могилёвской области.
Клины - деревня в Новгородской области, Холмский район, Морховское сельское поселение;
Клины - деревня в Новгородской области, Холмский район, Тогодское сельское поселение;
Клины - деревня в Починковском районе Смоленской области;

Гуглим. ещё гуглим. ещё. никаких результатов.

От поди докажи, что не валялись под Клинами штабеля изнасилованных девушек с отрезанными грудями.

Вот что после данных статеек Эренбурга в Восточной Пруссии изнасилованных немецких девушек с отрезанными грудями было изрядно - уже отечественные ветераны проговариваются, совесть спокойно умереть не даёт.

Полковник Лопахин сообщает, что в его части опросили бойцов: «У кого к немцам кровавые претензии? Оказалось, из 700 опрошенных 685 ответили утвердительно - у кого немцы убили отца, у кого брата, у другого сестру, у третьего мать. Вот, например, у командира противотанковой бригады полковника Копелева немцы уничтожили всю его семью, состоявшую из семи человек».

Социолог-аматор из н-ской части свидетельствует и подтверждает - "шоб я так жил".

Гвардии старший лейтенант Бяков свидетельствует: «У нас в подразделении нет такого человека, который не потерял бы от немцев: у кого убиты на войне близкие, у кого немцы мать замучили, жену убили, у кого угнали родных на каторгу, а кто сам изранен - два-три раза. Спросите эту леди, знает ли она, что такое война, какие страдания она приносит народам? Понимает ли она, что мы желаем кончить войну? Нам не нужно «жизненного пространства». Но мы хотим наказать немцев, и наказать как следует. Это письмо я начал на советской земле, а кончаю его на немецкой».

У тебя никого не "убили" не "замучали"? а у всех убили. пойди спроси. можешь сразу в Смерш пойти - сказать, что хочешь опрос из "Красной Звезды" проверить.

Напоминаю: здесь (и везде, по сути) Дюков цитирует реальную статью Эренбурга 1944 г., подготавливавшую военнослужащих РККА к зверствам на территории Германии.

Её не для Дюкова писали. её потом массовыми тиражами распространяли по войскам и политруки доводили до каждого полуграмотного солдата из Башкирии. образец действий: "отомсти, отомсти, отомсти".

11.10.2007 22:23

После подписания капитуляции Франции 22 июня 1940 года в Компьенском лесу в Европе у Германии остался один враг - Великобритания. Но приходилось иметь введу и восточного "союзника" по договору Молотова-Риббентропа - Советский Союз, который располагал громадными ресурсами и представлял серьёзную потенциальную опасность.

План "Зеелёве" по вторжению на Британские острова был отменён по многим причинам. Во-первых, флот Великобритании господствовал на море. Во-вторых, Люфтваффе не удалось подавить английскую авиацию во время воздушной Битвы за Англию. И, наконец, в-третьих, Гитлер опасался войны на два фронта в том случае, если СССР нападёт на Германию.

Замысел о нападении на Россию Гитлер вынашивал задолго до начала планирования вторжения. В его известной книге "Майн Кампф" он опубликовал свои идеи, относящиеся к т.н. восточным землям (Польша и СССР). Народы, населяющие их должны быть уничтожены для того, чтобы там проживали представители арийской рассы.

Первым шагом в планировании вторжения было совещание 29 июля 1940 года в Бад-Райхенхале, на котором Йодль (генерал-полковник, начальник штаба в ОКХ) поручил нескольким специалистам по планированию начать подготовку плана операции. Первая директива была готова уже в августе. Она носила название "Операция Ауфбау-Ост". Позднее в широкоизвестной директиве № 21, которая была издана 18 декабря 1940 года, фюрер поставил стратегические цели и назвал вторжение в СССР операцией "Барбаросса". Согласно плану, середина мая считалась временем начала действий. Из-за военной кампании на Балканах начало вторжения пришлось отодвинуть на вторую половину июня. Последний возможный срок отмены наступления был установлен на 13 часов 21 июня. В случае отмены необходимо было дать кодовый сигнал "Альтона", а в случае начала наступления - сигнал "Дортмунд". Переход границы должен был осуществиться в воскресенье 22 июня в 3 часа 30 минут.

Вооружённые силы Германии. Для вторжения в СССР было выделено 152 дивизии, в общей сложности (по советским оценкам, вероятно завышенным) около 5,5 млн. солдат и офицеров, 47 тыс. орудий и миномётов, 4,3 тыс. танков и 5 тыс. самолётов. Это примерно 75% всех имевшихся у Германии дивизий. Стоит ещё учесть и то, что те 25% других дивизий в большинстве своём не являлись полноценными подразделениями. Войска на исходные позиции перебрасывались практически только по железной дороге. Развёртывание войск шло по следующему порядку: 1-й эшелон - до середины марта, 2-й эшелон - до начала апреля, 3-й эшелон (17 пехотных дивизий) - с 8 апреля по 20 мая, 4-й эшелон "а" (9 пехотных дивизий) - с 23 мая по 2 июня и 4-й эшелон "б" (12 танковых и 12 моторизованных пехотных дивизий) - с 3 по 23 июня. Кроме немецких частей во вторжении принимали участие 17 румынских дивизий и 5 бригад, 3 венгерские бригады, 2 болгарские пехотные дивизии и 1 моторизованная пехотная бригада. На практике от этих формирований было мало толку потому, что их уровень оснащения и морального духа оставлял желать лучшего. Немцы в благодарность за помощь в победе в гражданской войне получили в поддержку от генерала Франко, испанского диктатора, ещё одну дивизию, 250-ю пехотную или т.н. "синюю" дивизию. Финляндия также развязала войну с СССР, боевые действия на советско-финском направлении начались 29 июня.

Техническое оснащение немецких войск накануне нападения на Советский Союз повысилось по сравнению с кампанией во Франции в мае-июне 1940 года. Были сняты с вооружения лёгкие танки Panzer I, Panzer II и Panzer 35(t) чешского производства. На средних танках Panzer III в свою очередь были установлены более мощные орудия калибра 50 мм вместо 37-мм. В войска поступили следующие образцы нового вооружения: счетверённые 20-мм зенитные орудия, 50-мм противотанковые орудия, 150-мм шестиствольные химические миномёты, установки для метания тяжёлых реактивных мин обр. 1940 г. и метательные станки для тяжёлых реактивных мин обр. 1940 г. (кал. 280/320 мм). В более-менее массовом порядке на фронте появились штурмовые орудия. С точки зрения организационных особенностей подразделения Вермахта также притерпели некоторые изменения. Так с 1939 по 1941 год среднее количество танков в танковых дивизиях постоянно изменялось. В 1941 году это число составило 196, хотя на практике количество танков в дивизии сильно колебалось, от 147 до 299 машин. На Востоке в июне 1941 года против Советского Союза действовало 47 танковых батальонов в составе 19 танковых дивизий. Что же касается противотанковых средств, то в июне 1941 года у дивизий, действовавших на Востоке, имелось, как правило, по 70-80 противотанковых орудий.

ВС СССР. Тяжёлым ударом, нанесённым Красной армии, были повальные чистки командного состава, предпринятые Сталиным. Из маршалов в живых остались только Будённый и Ворошилов. Из 80 членов Военного совета 1934 года только 5 дожили до лета 1938. Все 11 заместителей наркома обороны были расстрелены. К лету 1938 года эта же участь постигла всех командующих военными округами. Кроме того казнены были 13 из 15 командармов, 57 из 85 комкоров, 110 из 195 комдивов и 220 из 406 комбригов. Красная армия лишилась своего командования. Многих отличных генералов просто не стало, а их место зачастую занимали безграмотные, некомпетентные люди, не проявившие впоследствии на поле боя инициативы. Это первый недостаток Красной Армии перед началом Великой Отечественной войны.

Вторым недостатком может служить техническое оснощение армии, в особенности это касается танков. Известно, что в приграничных военных округах к началу войны было 1475 танков Т-34 и КВ, которые значительно превосходили по тактико-техническим характеристикам любой немецкий танк. Эти танки не могли оказать какого-либо сильного воздействия на ход военных действий, т.к. не использовались массово. В основном же, бронетанковый парк Красной Армии состоял из давно устаревших машин, причём только половина из них вообще была на ходу. Существуют следующие цифры: на 22 июня 1941 года числилось всего 23 тыс. танков(!), из них около 16 тыс. в западных приграничных округах, 29% из них нуждались в капитальном ремонте, а 44% - в среднем ремонте. Основную массу танковых войск СССР состовляли такие устаревшие типы танков, как танкетки Т-27, Т-37А и Т-38 и устаревшие танки МС-1, БТ-2, двухбашенные Т-26, даже более новые лёгкие танки БТ-7 в боях не оправдали надежды, танкисты называли их "спичичными коробками" по понятным, надеюсь, причинам. Можно ещё добавить то, что среди танков старых марок только 27% были полностью исправными к началу войны.

Красная Армия находилась в стадии переоружения. Новые танки и самолёты совсем недавно поступили на вооружение СВ и ВВС СССР. Большую долю техники составляли устаревшие типы танков, самолётов и орудий. Многие механизированные корпуса недосчитывались своих подразделений и штатного количества техники потому, что находились в стадии создания.

Что же касается численности Красной Армии, то немцы перед вторжением предполагали, что она состовляет 175 стрелковых, 33,5 кавалерийских, 7 танковых дивизий и 38 мотомехбригад не только в западных округах. В оперативной зоне, т.е. в западных округах, по мнению немцев, у русских должно было быть 120 стрелковых, 22,5 кавалерийских, 5 танковых дивизий, 33 мотомехбригады и 4 парашютные бригады. После мобилизации ожидалось, что Красная Армия увеличится на 34 дивизии. На деле Красная Армия имела 177 стрелковых дивизий, 19 горнострелковых, 2 моторизованные и 3 стрелковые бригады. Кроме того у РККА было к началу войны 9 механизированных корпусов и ещё 20 механизированных корпусов в стадии формирования. Во второй половине июля - начале сентября 1941 года механизированные корпуса были расформированы в связи с острым недостатком танков. Оценка численности советских войск в общем была верной, только была допущена серьёзная ошибка с мобилизационными возможностями Советского Союза. Он смог только летом 1941 года направить на фронт 324 дивизии (с учётом 222 ранее развёрнутых).

Согласно замыслу советского верховного главнокомандования, стрелковым войскам первого эшелона армий прикрытия была поставлена задача сдержать натиск противника, в то время, как второй эшелон, в состав которого входили механизированные корпуса, должен был перейти в контратаку для подготовки дальнейшего наступления по всему фронту. На 22 июня в первом эшелоне было 56 дивизий и 2 бригады, во втором эшелоне (50-100 км от границы) - 52 дивизии, 62 дивизии находились в резерве военных округов. Таким сосредоточением войск была совершена серьёзная ошибка. Войска не успели занять позиции, отойти и подготовить оборонительные рубежи также оказалось невозможным из-за малой моторизации пехоты. Красная Армия не была готова к блицкригу, к новой концепции войны. За это пришлось заплатить очень дорого. Ещё одной важной оговоркой будет то, что сам Сталин был немало виноват во внезапности немецкого нападения. Он отказывался серьёзно оценивать донесения разведки и других источников. Он не смог поверить в реальность начала войны и не было дано никаких распоряжений о приведение войск в боевую готовность и мероприятиях по подготовке к мобилизации.

В 7 часов утра 22 июня 1941 года по немецкому радио было прочитано обращение Гитлера к народу Германии: "Обременённый тяжёлыми заботами, обречённый на месяцы молчания, я, наконец, могу говорить свободно. Германский народ! В этот момент идёт наступление, по своему масштабу сравнимое с величайшими, которые когда-либо видел мир. Сегодня я снова решил вручить судьбу и будущее рейха и нашего народа нашим солдатам. Да поможет нам Бог в этой борьбе".

Рано утром 22 июня Люфтваффе нанесло удары по советским аэродромам, местам сосредоточения войск, штабам, узлам сообщений и прочим важным объектам, в то время как тяжёлая артиллерий открыла огонь по приграничным районам. Так началась Великая Отечественная война. Немного позднее, 29 июня, боевые действия развернулись на границе с Финляндией, 1 июля и на границе с Румынией. Утром 22 июня группа армий "Север" (18-я и 16-я армии, 4-я танковая группа) под командованием Лееба перешла границу Литвы. Группа армий "Центр" (9-я и 4-я армии, 2-я и 3-я танковые группы) под командованием Бока наступала по обеим сторонам белостокского выступа, образованного границей Советского Союза в этом месте. Южнее выступа шла линия затишья длиной в 100 км. На Юге наступала соответственно группа армий "Юг". В её состав входили три армии: 6-я, 17-я и 11-я, а также 1-я танковая группа Клейста, 4-я румынская армия и венгерский корпус.

В первые дни войны в рядах Красной Армии царил хаос: связи не было, советские войска были разобщены, командование не знало обстановки на фронте. Работала тактика блицкрига. Немцы концентрацией сил добивались крупного превосходства в отдельных местах для взламывания обороны противника и окружения его группировок. Следующая за танками пехота и артиллерия должны были добивать окружённые части Красной Армии. Главную роль в наступлеии играла группа армий "Центр" Бока. Ось её продвижения проходила вдоль автострады на Минск и далее на Москву. Для того, чтобы выйти на эту автостраду, надо было сперва, обогнув, миновать Брест. Танковые войска обошли крепость в то время, как пехота приступила к штурму. Два моста через реку Буг южнее Бреста были взяты немцами с ходу в полной сохранности и по ним перешло на другой берег 800 танков 2-й танковой группы. На второй день танки продвинулись на 60 км за Брест. Здесь можно было проследить ярчайший пример блицкрига - против 7 танковых дивизий (почти 1500 танков) группы армий "Центр" находилась 128-я стрелковая дивизия, стрелковые полки из 4-х других стрелковых дивизий и неудокомплектованная 22-я танковая дивизия. Такое сосредоточение на малом участке фронта носило название Schwerpunkt в немецкой терминологии. В то время, как на правом фланге немецкие войска группы армий Бока достигли Кобрина (60 км за Брестом), войска левого фланга достигли Гродно и заняли его. Выход с белостокского выступа заметно сузился. Появилась серьёзная угроза для частей Красной Армии попасть в окружение на этом выступе. Для немцев наступление по территории Советского Союза давалось не так легко, как могло бы быть, например, во Франции. Дело в том, что в отличии от западных армий, части Красной Армии не копитулировали так легко. Они сражались очень ожесточённо и упорно и вместо сдачи в плен предпочитали прорываться к линии фронта с кровопролитными боями. Стоит отметить героизм защитников брестской крепости, которые держались 4 недели под атаками немецкой пехоты и налётами авиации Люфтваффе.

К 24 июня ВВС СССР были практически уничтожены в ходе утреннего налёта 22 июня на аэродромы и в последующих неравных боях в воздухе, когда бомбардировщикам не хватало истребителей для прикрытия, и они были вынуждены отправляться на задания без прикрытия, что само собой сильно увеличивало потери в самолётах, да и в лётном составе. 23 июня застрелился генерал-лейтенант Копец, командующий группой бомбардировщиков. Через несколько дней был приговорён к расстрелу командующий авиацией Северо-Западного фронта генерал Рычагов за "изменнические действия". За недальновидность товарища Сталина пришлось расплачиваться жизнью высшим офицерам советских войск.

На Северо-Западном фронте 23 июня была предпринята конратака на юго-западе от Шауляя силами оставшихся в распоряжении фронта танками (суммарная численность около 4-х дивизий) при поддержке дальнебомбардировочной авиации. Она потерпела неудачу, т.к. наткнулась на 41-й танковый корпус Рейнгардта, развёрнутые для наступления на Каунас. После этой неудавшейся контратаки войскам Северо-Западного оставалось только отступать с боями к Риге и далее.

Танковый корпус Манштейна стремительно наступал на Даугавпилс. К 24 июня он достиг Вилькомира (примерно в 180 км от границы). А 26 июня немцы уже были в Даугавпилсе и с ходу захватили мост через Двину.

Западный фронт (генерал-полковник Д.Г. Павлов) был зажат между двумя наступающими немецкими танковыми группами: 3-й на севере и 2-й на юге. 23-24 июня силами 6-го и 11-го механизированных и 6-го кавалерийского корпусов при поддержке части сил 3-й армии на гродненском направлении части Красной Армии предприняли контратаку, которая не привела к успеху. С 25 июня Западный фронт стал отходить к Минску и Слуцку. 2-я танковая группа легендарного "создателя немецких танковых войск" Гудериана прошла за три дня около 180 км в направлении Слонима. 26 июня его 66-й корпус занял Барановичи, а на следующий день этот корпус покрыл расстояние более 70 км до Минска, завершив окружение советских частей остававшихся на белостокском выступе.

На Юго-Западном фронте дела обстояли немного иначе. Здесь было сосредоточено советских войск больше, чем на других направления. В состав фронта входило четыре армии: 5-я (генерал-майор танковых войск М.И. Потапов), 6-я (генерал-лейтенант И.Н. Музыченко), 26-я (генерал-лейтенант Ф. Костенко) и 12-я (генерал-майор П.Г. Понеделин). Танковые войска фронта насчитывали 6 механизированных корпусов: 22-й, 4-й, 15-й, 8-й, 19-й и 9-й. 23 июня на ровенском направлении между 5-й и 6-й армиями образовался 50-км разрыв, в который хлынули танки 1-й танковой группы Вермахта. 23-29 июня в районе Луцк, Броды, Ровно, Дубно произошло крупное встречное танковое сражение, в результате которого удалось замедлить продвижение противника. Было решено совершить контратаку против 1-й танковой группы Клейста силами шести механизированных корпусов и некоторых стрелковых частей фронта. Механизированные корпуса вводились в бой постепенно, по прибытию на место. Первыми вступили в бой 22-й (генерал-майор С.М. Кондрусев, с 24 июня генерал-майор В.С. Тамручи), 4-й и 15-й (генерал-майор И.И. Карпезо) механизированные корпуса. Затем 9-й (генерал-майор К.К. Рокоссовский), 19-й (генерал-майор танковых войск Н.В. Фекленко) и 8-й (генерал-лейтенант Рябышев). Корпуса ещё на марше были потрёпаны. Они продолели 200-400-км маршбросок под налётами немецкой авиации. 26 июня 9-й и 19-й механизированные корпуса из района Луцка, Ровно и 8-й и 15-й механизированные корпуса из района Броды нанесли удары по танковой группировке противника. 19-й механизированный корпус отбросил 11-ю танковую дивизию на 25 км, однако ему вместе с 9-м мехкорпусом пришлось к концу 27 июня отойти обратно к Ровно. Удачнее всех действовал 8-й механизированный корпус, который сумел разбить немецкие части в районе севернее Броды, затем 27 июня корпус разгромил части 16-й танковой дивизии, захватил Дубно и вышел в тыл 3-го моторизованного корпуса Вермахта. На этом наступательный порыв корпуса иссяк. Его успехи частично можно объяснить наличием в некоторых полках нового танка Т-34, который по многим показателям превосходил любой немецкий танк того времени. В результате этого танкового сражения противник не был разбит, но удалось выиграть время для того, чтобы отвести войска, избежав окружения, и подготовить рубежи обороны на подступах к Киеву.

В июне 1941 года на всех направлениях, на всех фронтах происходили похожие дейстия: героизм пограничников, которые погибали целыми заставами, но не сдавались в плен, путаница и неизвестность в первые дни войны, попытка нанесения контрудара силами механизированных корпусов. Только на Юго-Западном фронте удалось добиться хоть каких-нибудь результатов в ходе такой атаки, однако незначительных. Почти во всех случаях это приводило к массовому истреблению советских танков. К концу июня 1941 года у Советского Сюза осталось мало танков и самолётов, а эта техника играла решающую роль во Второй мировой войне. Без преимущества в технике не могло быть и речи о переходе в контрнаступление. Такого перевеса, хотя и не длительного, удалось достичь только в ходе Битвы за Москву.

На рассвете 22 июня 1941 г. без объявления войны после артиллерийской и авиационной подготовки главные силы вермахта и войска сателлитов (около 190 дивизий) внезапно начали мощное наступление по всей западной границе СССР от Черного до Балтийского моря. Вражеская авиация нанесла удар по всей приграничной полосе на глубину более 400 км. Воздушным бомбардировкам подверглись Мурманск, Рига, Брест, Смоленск, Киев, Севастополь и др. Только через полтора часа после начала наступления посол Германии в Советском Союзе граф В. фон Шуленбург сделал заявление об объявлении войны СССР.

Упорное сопротивление фашистские войска встретили в боях под Минском, Смоленском, Владимиром-Волынским, Перемышлем, Луцком, Дубно, Ровно, Могилевом и др. Несмотря на превосходящие силы противника, более месяца держалась Брестская крепость. Гарнизон ее почти весь погиб, но не сдался. И все же за первые три недели войны войска Красной Армии оставили Латвию, Литву, Белоруссию, значительную часть Украины и Молдавии. Немецкая армия продвинулась в различных направлениях от 350 до 600 км. Красная Армия потеряла почти 800 тыс. человек, тогда как потери вермахта составили 100 тыс. человек.

Огромное отрицательное воздействие на боеспособность оказали массовые репрессии в армии конца 1930-х гг., когда в результате «раскрытия военного заговора» было уничтожено более 40 тыс. человек среднего и высшего комсостава.

Следует учитывать также превосходство Германии в экономическом и военно-стратегическом планах. Она использовала не только свои ресурсы, но и ресурсы зависимых и оккупированных стран Европы.

22 июня Президиум Верховного Совета принял Указ о мобилизации с 23 июня военнообязанных на территории 14 военных округов и введении военного положения в ряде западных областей страны. 23 июня была образована Ставка Главного командования во главе с наркомом обороны Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко.

В целях улучшения материального снабжения действующей армии 28 июля 1941 г. с созданием Главного управления тыла была учреждена должность начальника тыла РККА во главе с генералом А.В. Хрулевым.

В первые месяцы войны проводились крупномасштабные мероприятия по переводу промышленности на военные рельсы.

26 июня 1941 г. Верховный Совет СССР принимает указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время», вводивший сверхурочные работы. В декабре 1941 г. вступил в действие указ «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий», а 13 февраля 1942 г. - «О мобилизации для работы на производстве и в строительстве». В соответствии с этими указами рабочие и служащие считались мобилизованными на период войны. В апреле 1942 г. мобилизация коснулась и сельских жителей. Основную часть мобилизованных составляли женщины.

Упорное сопротивление Красной Армии летом 1941 г. сорвало планы Гитлера. Фашистам не удалось быстро взять ни Москву, ни Ленинград, а с сентября начинается длительная оборона Ленинграда. В Заполярье советские войска во взаимодействии с Северным флотом отстояли Мурманск и главную базу флота - Полярный. Хотя на Украине в октябре - ноябре противник захватил Донбасс, овладел Ростовом, прорвался в Крым, все же и здесь его войска сковала оборона Севастополя. Соединения группы армий «Юг» не смогли через Керченский пролив выйти в тыл советским войскам, оставшимся в низовьях Дона.

В конце сентября - начале октября немецкие войска начинают операцию «Тайфун», нацеленную на взятие Москвы. Начало ее было неблагоприятным для советских войск. Пали Брянск и Вязьма. 10 октября командующим Западным фронтом был назначен Г.К. Жуков. 19 октября Москва была объявлена на осадном положении. В кровопролитных боях Красная Армия все же сумела остановить противника.

В июле - августе были захвачены Ростов, Ставрополь и Новороссийск. Велись упорные бои в центральной части Кавказского хребта. Но, несмотря на упорные бои, фашистам не удалось решить свою главную задачу - прорваться в Закавказье для овладения нефтяными запасами Баку. В конце сентября наступление фашистских войск на Кавказе было остановлено.

Для сдерживания вражеского натиска в восточном направлении был создан Сталинградский фронт под командованием маршала С.К. Тимошенко. 17 июля противник под командованием генерала фон Паулюса нанес мощный удар на Сталинградском фронте. В августе фашисты в упорных боях прорвались к Волге. С начала сентября началась героическая оборона Сталинграда. Сражения шли в буквальном смысле за каждую пядь земли, за каждый дом. Только с сентября по ноябрь советские войска под командованием генералов В.И. Чуйкова и М.С. Шумилова отразили около 700 вражеских атак и с честью выдержали все испытания. Обе стороны несли колоссальные потери. К середине ноября фашисты были вынуждены прекратить наступление. Героическое сопротивление советских войск позволило создать благоприятные условия для перехода их в контрнаступление под Сталинградом и тем самым положить начало коренному перелому в ходе войны.

С самого начала войны мирное население оказывало оккупантам стихийное сопротивление. 30 мая 1942 г. советским руководством было принято решение о широком развертывании партизанской борьбы на оккупированной врагом территории. С этой целью был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке ВГК (начальник - П.К. Пономаренко). Партизанские штабы создавались также и при военных советах фронтов. Партизанское движение формировалось из местных жителей, бежавших военнопленных, отбившихся от своих частей солдат. Из армии сюда направляли военных специалистов (подрывники, радисты, разведчики и др.), передавали оружие и боеприпасы.

Складывание антигитлеровской коалиции. С первых дней войны СССР начинает активно бороться за создание антигитлеровской коалиции, основанной на общей идее борьбы против фашизма, сохранении суверенитета и независимости государств. Перед лицом нависшей опасности правительства США и Великобритании были вынуждены пойти на сотрудничество с Советским Союзом. Уже 22 июня 1941 г., узнав о нападении германских войск на Советский Союз, правительство У. Черчилля заявило о своей поддержке СССР в войне с Гитлером. 12 июля 1941 г. в Москве было подписано советско-английское соглашение о совместных действиях в войне против Германии. 24 июня президент США Ф. Рузвельт на пресс-конференции заявил, что его страна окажет «всю возможную помощь Советскому Союзу» в борьбе с гитлеризмом. Это нашло подтверждение в переговорах его личного представителя Г. Гопкинса со Сталиным в Москве в конце июля 1941 г. Общие принципы национальной политики США и Великобритании в условиях второй мировой войны были изложены в Атлантической хартии (август 1941 г.), к которой 24 сентября присоединился и СССР. Каждая из сторон преследовала свои политические цели. Это обусловило сложный и противоречивый характер сотрудничества. Советский Союз настаивал на открытии второго фронта, т.е. на непосредственном участии Великобритании и США в военных действиях против Германии на территории Европы (во Франции и Бельгии). Запад же надеялся с помощью Красной Армии как можно дольше удерживать Германию от участия ее в мировой войне в других регионах земного шара.

В связи с тем, что главные усилия фашистского блока летом и осенью

1941 г. были сосредоточены на ведении войны против Советского Союза, активность действий на других фронтах второй мировой войны заметно снизилась. Боевые действия в Атлантике, на Средиземном море и в Северной Африке носили ограниченный характер и велись с переменным успехом.

7 декабря 1941 г. Япония внезапным нападением на американскую военную базу Пёрл-Харбор начала войну против США. В декабре 1941 г. - марте 1942 г. японские войска захватили Филиппины, Таиланд, Бирму, Малайю, Сингапур, Индонезию, укрепились в Индокитае. Успешные действия советских войск под Москвой в декабре 1941 г. - январе 1942 г. укрепили международный авторитет СССР и ускорили объединение антифашистских сил на мировой арене. Складыванию антигитлеровской коалиции способствовало также проведение осенью 1941 г. Московской конференции представителей СССР, Великобритании и США по вопросу о военных поставках.

Причины неудач советских войск

В первые месяцы войны обнаружились серьезные ошибки, допущенные руководством страны в предвоенные годы.

Анализ широкого спектра исторической литературы позволяет выделить следующие основные причины поражений Красной Армии в первые месяцы Великой Отечественной войны:

Просчеты высшего политического руководства СССР о сроках нападения Германии;

Качественное военное превосходство противника;

Запаздывание стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил на западных границах СССР;

Репрессии в Красной Армии.

Анализируя причины неудач Красной армии в первые дни и месяцы войны в широком аспекте, можно сделать вывод, что во многом они явились результатом функционирования тоталитарного политического режима, сформировавшегося в СССР к концу 30-х г.г.

Основные, наиболее важные причины неудач первого этапа войны – репрессии в Красной Армии, просчеты высшего руководства государства в определении времени нападения Германии на СССР, запаздывание стратегического развертывания вооруженных сил на западных границах, ошибки в стратегии и тактике первых сражений, качественное превосходство противника, определялись культом личности.

Репрессии в Красной армии, политических, научных, хозяйственных кругах способствовали недооценке ситуации в стране и мире, ставили под угрозу боеспособность государства. Недостаток квалифицированных кадров, прежде всего высшего звена, практически во всех областях не позволил своевременно и должным образом реагировать на постоянно изменяющуюся ситуацию в мире. В конечном итоге это привело к колоссальным потерям в Великой Отечественной войне, особенно на начальном этапе.

Оборона Брестской крепости

Военная операция

Вероломное нападение

Упорное сопротивление русских заставляет нас
вести бой по всем правилам наших боевых уставов.
В Польше и на Западе мы могли позволить себе
известные вольности и отступления от уставных принципов;
теперь это недопустимо.

Генерал-инспектор пехоты Отт

Выступление Молотова

Война была ожидаемой и неожиданной. Поступали данные разведки, было передано даже точное время начала Войны, и все же Советский Союз жил надеждой на мир. Соединения военных округов не были вовремя развернуты на рубежах обороны, и приведены в полную боевую готовность . К моменту нападения в 3-5 километрах от границы располагались лишь отдельные батальоны. Дивизии первых эшелонов прикрытия размещались в 8-20 километрах от назначенных им рубежей, механизированные корпуса стояли за несколько десятков километров от границы. Общая протяженность западной границы, подвергшейся нападению, была более 2 000 км. Прикрывали ее войска Ленинградского (командующий генерал-лейтенант М.М.Попов ), Прибалтийского особого (командующий генерал-полковник Ф.И.Кузнецов ), Западного особого (командующий генерал армии Д.Г.Павлов ), Киевского особого (командующий генерал-полковник М.П.Кирпонос ), Одесского (командующий генерал-полковник Я.Т.Черевиченко ) военных округов. В первые дни Войны они были переименованы в Северный (с 24 июня), Северо-Западный (с 22 июня), Западный (с 22 июня), Юго-Западный (с 22 июня) и Южный (с 25 июня) фронты соответственно.

Перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена связь между штабами округов и войсками , что существенно усложнило взаимодействие. До Войны командование сделало ставку на проводную связь в ущерб радиосвязи . Такое решение себя не оправдало. Заброшенные на территорию Советского Союза вражеские агенты и диверсионные группы нарушали проволочную связь и убивали курьеров.

В штабы округов из различных источников начали поступать подчас самые противоречивые, зачастую провокационные сведения. Но, даже не имея связи со штабами и не получая четких приказов командования, не владея информацией об обстановке, каждое соединение стояло насмерть на своем рубеже.

Винтовка и 4 гранаты РГД — штатное вооружение защитника границы. Дополнительно на всю заставу (42 или 64 человека) — 1-2 станковых и 3-4 ручных пулемета и всего 10 противотанковых гранат. С таким вооружением пограничники противостояли хорошо вооруженным, имеющим немалый боевой опыт войскам противника, во много раз превосходящим численностью защитников границы. Ни оказать серьезного сопротивления наступающим танковым колоннам противника, ни даже подорвать ведущие через границу мосты пограничники не имели возможности.

Остановить врага они тоже не могли. Противник просто обходил очаги сопротивления, оставляя для их ликвидации часть войск. Гитлеровским планом на уничтожение застав отводилось 20-30 минут. Но чаще всего эта задача растягивалась на часы, а то и сутки. Уже в первые часы нападения враг сумел убедиться в мужестве и стойкости советских пограничников. Они предпочитали умирать, чем сдаваться в плен. Трудней всего пришлось пограничникам, находившимся на направлении главного удара агрессора. Им пришлось принять на себя основную силу атаки. И, тем не менее, заставы стояли, чаще всего до последнего человека. В первые дни войны безвозвратные потери пограничников составили 90%. Но их гибель не была напрасной . Ценой их жизни было выиграно время для выхода на оборонительные позиции частей прикрытия границы, что обеспечило развертывание основных армейских сил для их дальнейших действий.

В Ленинграде первая воздушная тревога была объявлена уже в ночь на 23 июня . Достойно себя проявила батарея, которой командовал младший лейтенант А.Т.Пимченков . Ее расчетом был сбит первый «Юнкерс-88». Экипаж вражеского самолета в составе 4 офицеров попал в плен. При них были найдены ценные документы.

За точный огонь батареи и сбитый «Юнкерс-88» младший лейтенант Алексей Титович Пимченков был награжден орденом «Красная Звезда».

Первые атаки и контрудары

До 29 июня в Ленинградском военном округе бои шли на границе, неделю немецкие войска не могли вступить на территорию округа. 29 июня 1941 года положение резко изменилось. На всем протяжении границы СССР с Финляндией немецко-финские войска при поддержке авиации попытались прорвать полосу охраны государственной границы СССР.

В те дни в штаб 5-го пограничного отряда одно за другим поступали донесения о мужестве и стойкости солдат в зеленых фуражках .

30 июня на заставу поступили сведения о том, что батальон противника прорвался на участке соседней заставы. Ночью по лесным тропам пулеметное отделение, которым командовал сержант А.Ф.Бусалов, незаметно подошло к осажденным. Меткий огонь, открытый во фланг гитлеровцев, заставил их отступить.

Несколько атак нарушителей границы захлебнулось , споткнувшись о пулеметный огонь. Пограничник выбрал огневую позицию между крупными валунами и все время маневрировал. Когда враг открывал сильный огонь, боец укрывался то за одним, то за другим валуном. Атака следовала за атакой. Будучи несколько раз раненым, Бусалов сражался до тех пор, пока вражеская пуля не попала ему в сердце, пробив комсомольский билет.

За мужество и отвагу, проявленные в этом бою, двадцать пограничников были награждены боевыми орденами. Андрей Федорович Бусалов был награжден орденом Красного Знамени посмертно. Сейчас его имя носит застава, на которой он встретил Войну.

Вечером 22 июня командующим трех фронтов (Северо-Западного, Западного и Юго-Западного) поступила «Директива №3» предписывавшая перейти в контрнаступление и к 24 июня занять польские города Сувалки и Люблин. В то же время немецкое командование планировало при относительно слабом центре мощными фланговыми ударами выйти в тыл войскам Западного фронта, окружить и разгромить их в районе Белостока и Минска. Контрудары советских войск потерпели неудачу . Немецкие же войска, взяв 28 июля Волковыск, перерезали пути отхода 3-й и 10-й армиям. В этот же день противник ворвался в Минск. В результате охвата немецкими танковыми группами в окружении в Налибокской пуще оказались части четырех армий. За катастрофические неудачи в боях командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г.Павлов был арестован и расстрелян вместе с рядом других высокопоставленных офицеров .

При этом нельзя не отметить контрудар Северо-Западного фронта округа под Шяуляем , в котором принимал участие один из будущих прославленных полководцев Иван Данилович Черняховский . В результате контрудара удалось задержать продвижение противника и организованно отвести войска на новый рубеж обороны, избежав котлов и окружений.

Первые очаги сопротивления

Наиболее ярким примером мужества и героизма советских пограничников и воинов Красной Армии является оборона Брестской крепости . В составе ее защитников были также пограничники 9-й заставы лейтенанта А.М.Кижеватова . Судьба лейтенанта не известна до сих пор. По некоторым данным он погиб 29 июня 1941 года. Трагично сложилась и судьба его семьи: мать, жену и троих детей 15-ти, 11-ти и 2-х лет гитлеровцы расстреляли осенью 1942 года.

Андрею Митрофановичу Кижеватову в 1965 году посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вопреки планам немецкого командования, организованная оборона Брестской крепости продолжалась до 29 июня 1941 года. Но и спустя месяц, в ней сохранялись отдельные очаги сопротивления .

Тяжелая судьба выпала на долю одного из руководителей обороны Брестской крепости майора Петра Михайловича Гаврилова . В прошлом у частник Гражданской войны, он был одним из последних защитников крепости.

Освобождение из плена пришло лишь в мае 1945 года. Тогда же Гаврилов был восстановлен в звании, но уже через год уволен в запас, а за утрату партийного билета был исключен из партии .

Исключение из партии и пребывание в плену негативно сказалось на судьбе отставного майора. Человек, побывавший долгое время в плену, да еще и исключенный из партии, не мог занимать руководящие должности. Поэтому после увольнения из армии он недолго пробыл директором кирпичного завода. Гаврилов вынужден был соглашаться на самую неквалифицированную работу. Работал рабочим на тарной базе, затем экспедитором на приборостроительном заводе. В 1955 году он нашел жену и сына, с которыми расстался в первые часы Войны. В 1956 году, после выхода книги «Брестская крепость», Петр Михайлович был восстановлен в партии . А в следующем году ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Говоря о приграничных сражениях, нельзя не напомнить о самом первом танковом сражении Войны в районе Дубно-Луцк-Броды.

К началу войны у СССР в пяти западных военных округах числилось около 10 000 исправных танков. В то же время у германской армии вместе с трофейными и союзными официально было порядка 5-6 тысяч танков. Из них на советской границе сосредоточились 17 танковых дивизий, в которых насчитывалось примерно 3 350 боевых машин.

В сражении столкнулись 2500-2800 танков в составе 5 советских механизированных корпусов, что составляло более четверти всех танковых сил сосредоточенных в западных округах, которым противостояли около 700-800 танков 4-х немецких танковых дивизий. Однако почти половина советских танков была потеряна на маршах в результате поломок, увязания в болотах и ударов вражеской авиации . Начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М.А.Пуркаев предложил отвести войска и создать сплошную линию обороны. Однако его предложение не нашло поддержки, и под давлением Г.К.Жукова было принято роковое решение о нанесении контрудара всеми мехкорпусами с поддержкой трех стрелковых копусов. Не был учтен тот факт, что части только выдвигались к фронту, вступали в бой разрознено и без взаимной согласованности действий. Точно такую же ошибку Жуков впоследствии совершил 16 ноября под Москвой. В итоге, уже к 1 июля мехкорпуса Юго-Западного фронта были практически уничтожены . В их составе осталось от 10 до 30 процентов танков от первоначального числа. Единственным положительным моментом явилось то, что в отличие от других фронтов своими механизированными корпусами войска Юго-Западного фронта нанесли существенные потери немцам и задержали как минимум на неделю наступление противника на Киев, предотвратив окружение части советских войск.

На участке Южного фронта 22-23 июня наиболее сильные бои разгорелись в районе Унгены, Скуляны. В ночь с 22 на 23 и с 23 на 24 июня 1941 года, выполняя боевой приказ командира полка, группа красноармейцев под командой заместителя командира саперной роты по политчасти политрука Кемала Касумова, под ураганным ружейно-пулеметным и минометным огнем противника произвела подрыв двух мостов через реку Прут.

На эту операцию политрук Кемал Касумов вызывал добровольцев, и каждый боец сказал: «Я!». Касумов отобрал шесть человек: Петра Сотникова, Якова Маркуцу, Александра Цедина, Семена Артамонова, Николая Бухтиярова, Василия Хрестиченкова.

До первого моста подрывники под непрерывным огнем противника два с половиной часа преодолевали расстояние в 300 шагов, перетаскивая при этом трехпудовые ящики с взрывчатыми веществами. По мосту без всякого прикрытия кроме темноты саперы доползли до румынской сторожевой будки. Выполнив подготовительные работы, Касумов увел людей, мост был взорван.

В ночь с 23 на 24 июня был взорван второй мост. Когда красноармейцы стали отходить, гитлеровцы открыли сплошной огонь, желая во что бы то ни стало отомстить. Наши бойцы затаились, и противник перестал стрелять, ожидая, когда они зашевелятся. Но красноармейцы выдержали два часа и после этого благополучно вернулись обратно.

Взорванные мосты являлись основными средствами для переброски войск, как по железной, так и по шоссейной дорогам. Подрывом мостов была сорвана переправа противника на этом участке .

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 июля 1941 года командир отделения саперной роты 241-го полка 95-й стрелковой дивизии сержант Петр Васильевич Сотников, красноармейцы-саперы Яков Дмитриевич Маркуца, Александр Леонтьевич Цедин, Василий Иванович Хрестиченков, Николай Сергеевич Бухтияров, Семен Николаевич Артамонов награждены медалями «За отвагу».

На морских границах тем временем дела обстояли гораздо лучше. Связано это было с тем, что народный комиссар ВМФ СССР Николай Герасимович Кузнецов, назначенный в 1939 году, с самого начала своей деятельности готовил флот к Войне. Еще в январе 1941 года им был подписан приказ, согласно которому зенитные батареи были обязаны открывать огонь при появлении иностранных самолетов над нашими базами. Уже в марте в небе над Полярным, Либавой и Лиепаей зенитной артиллерией были обстреляны немецкие самолеты-разведчики. Однако за бдительность при охране границы нарком получил выговор. Тем не менее, первые часы Войны оправдали разработанную Н.Г.Кузнецовым по указанию наркома ВМФ и введенную в действие в 1940-1941 годах систему оперативных готовностей флотов и флотилий, позволяющую в кратчайшие сроки с соблюдением необходимых мер скрытности переводить силы флота в состояние немедленной готовности к отражению внезапного нападения противника.

В первые же часы Войны с целью блокирования наших флотов немецкой авиацией были сброшены магнитные мины на входные фарватеры в районе главных баз Черноморского флота в Севастополе и Измаиле. На Балтике воздушным атакам подверглись Лиепайская и Рижская морские базы, были сброшены мины и на Полярный — главную базу Северного флота. Доложив о налетах в Кремль, не дожидаясь указаний сверху, адмирал Кузнецов приказал всем флотам незамедлительно начать постановку минных заграждений согласно плану прикрытия. Таким образом, наши морские базы, защищенные минными кольцами, не были застигнуты врасплох нападением Германии. Противнику была противопоставлена высокая степень боеготовности советского Военно-Морского Флота. 22 июня 1941 года нами не было потеряно ни одного корабля, ни одного самолета авиации ВМФ.

Мы дрались за Таллин

Уже бесконечно далекими кажутся те солнечные июньские дни, когда началась великая отечественная война, когда весь ощетинившийся грозный Таллин жил еще почти мирной жизнью. Дни героической обороны только еще начинались. Главные силы врага были далеко. Сильно потрепанный флот немцев даже и не пытался попробовать напасть на Таллин с моря. В первую же ночь войны немцы попробовали осуществить массовый налет на город с воздуха. Заградительный огонь с кораблей, островов и берега встал смертоносной стеной. Вражеские самолеты не смогли приблизиться ни к рейду, ни к городу.
Через несколько дней фашисты изменили свою тактику. Они перешли к методу отдельных бандитских налетов. То днем, то ночью из-за облаков, из-за поросших лесом холмов появлялись отдельные вражеские машины. Но и эта тактика была абсолютно безрезультатна. ПВО Таллина работала исключительно точно, слаженно, организованно. Посты ВНОС, наблюдатели, дальномерщики, славные балтийские зенитчики издалека, за 40 – 50 километров, обнаруживали и опознавали самолеты врага. Их всегда вовремя встречал смертоносный зенитный огонь наших пушек и пулеметов. Чуть начинался обстрел «Юнкерсы» и «Мессершмитты» тотчас начинали менять курсы, вилять из стороны в сторону, скрываться в облаках. Многие нашли себе могилу на дне моря, многие упали на берегу, сгорели, погибли. Как правило, зенитчики начинали боевую работу, летчики истребители завершали ее. Бронированные фашистские самолеты, пораженные нашим огнем, снижали скорость и начинали дымиться. Тут-то их и добивали краснозвездные «ястребки». В первых числах августа немцы решили разбомбить наш аэродром. Большая группа – свыше 20 – «Юнкерсов» и «Мессершмиттов» около 7 часов вечера внезапно вынырнули из-за облаков. Зенитки и пулеметы открыли по ней сокрушительный огонь. Один самолет врага был сбит. Строй немецких машин нарушился. Некоторые из них все же пытались пикировать на аэродром и сбросить бомбы. Они упали в чистое поле, в болото.
С моря Таллин был абсолютно неприступен. После того, как фашисты убедились, что не испугать, не разбомбить им Таллин с воздуха, что небо над городом и рейдом в наших руках, - они решили более активно действовать на земле. Они бросали к Таллину свои мотомехколонны, своих мотоциклистов и автоматчиков. На подступах к Таллину фашисты захватили местечко Мярьямаа. Наша морская пехота пошла в наступление, вышибла их оттуда. Немцы улепетывали во все лопатки. Они оставили разграбленные лавки и дома, они опустошили винные запасы, вдосталь наиздевались над мирными жителями. Но праздник врага кончился.
Тогда он начал пробовать наступать в других направлениях. Каждый день приносил вести, что то тут, то там просочились отдельные группы вражеских машин, пехоты. Мы дрались с ними на подступах к Таллину во всех направлениях.
Балтийцы дрались за каждую пядь эстонской земли, они громоздили горы фашистских трупов вокруг Таллина. Не забыть подвига комсомольца-краснофлотца Куценко, уничтожившего в одном бою семь фашистских бандитов. Не забыть безымянного героя-краснофлотца, который полз по канаве с гранатой в руке и вдруг увидел, что со всех сторон на него направлены винтовки фашистов:
- Сдавайся, русс!
Но герой не сдался. Он бросил гранату и погиб сам, уничтожив вместе с собою восьмерых фашистов.
Его товарищ, его боевой друг тоже был взят фашистами в клещи. С двух сторон подошли к нему враги и предложили сдаться. Он спокойно поднялся во весь рост, надвинул бескозырку.
- Что ж, можно, - улыбаясь сказал он и стремительным молниеносным жестом вонзил штык одному из немцев в пузо и в ту же секунду обратным движением ударил изо всей силы другого врага прикладом. Так дрались балтийцы на подступах к Таллину.
Наши боевые корабли выделяли отряды добровольцев. Они вооружались винтовками, автоматами, гранатами и шли в бой на врага. Отовсюду, откуда только можно было, мы брали людей и отправляли их на передовые линии, в окопы. Зенитчики продолжали стеречь город и рейд с воздуха, но в любую минуту готовы были бить прямой наводкой из своих пушек и пулеметов по перекресткам дорог, по живой силе противника. И били! Били так, что наступающие немецкие колонны превращались в кровавое месиво. Били до последнего снаряда, до последнего патрона.
Замечательно сражалась морская пехота. Немецкий пьяный сброд шел в психическую атаку. Фашисты разделись донага, чтобы облегчить себе движение. В одних трусиках, с дикими пьяными криками пытались они спуститься с холма. Нет, не удалась психическая атака! Легли на вечный сон пьяные молодчики у берегов маленькой речки Пирита.
Все новые и новые силы бросал враг в бой. Вот уже рвется шрапнель над самым командным пунктом штаба обороны, спрятанном в земляном доте. Разрывы немецкой шрапнели сбивают листья и ветки в лесу, которым окружен командный пункт. Под разрывами пробегают штабные работники, командиры и комиссары, продолжая свою боевую работу.
Незабываемые часы, незабываемые минуты!
Ночь. Горят подожженные немцами предместья города, непрерывно уже много десятков часов бьет артиллерия наших кораблей по живой силе противника, героически сопротивляются балтийцы. То тут, то там переходят они в контратаки, истребляя живую силу противника. В ответ немцы открывают губительный минометный огонь. Им все равно куда бить, лишь бы бить, лишь бы создать иллюзию «могучей» артиллерийской подготовки.
Героически вели себя наши комиссары, наши политработники. Никогда не забыть старого друга Ореста Цехневицера, профессора Ленинградского университета, ученого литературоведа. Когда началась война, он пошел на флот, на комиссарскую работу. В дни героической обороны Таллина он все время проводил на передовых позициях. Он появлялся там, где огонь врага был смертоносен, - под огнем воодушевлял коротким словом большевика бойцов, помогал им окапываться, заражал личным примером. Писатель В. Вишневский, журналист Н. Данилов под ураганным минометным огнем стояли у памятника «Русалка» и, формируя новые отряды, направляли их на противника.
Ты кто, товарищ? Штабной работник? Журналист? Комиссар? Интендант? Все равно, твое место в бою, в бою за Таллин, в бою за наш город.
Пубалтовец товарищ Носелев и другие, - вы покрыли себя славой в боях. Секреталь парткомиссии ПВО тов. Евсеев, не забыть, как ты вел своих людей на бой с врагом. Товарищ Жарков, ты отпросился из штаба, ты покинул свой стол и пошел в открытый бой на врага.
Не найти, не собрать сейчас имен наших героев. Может быть потом, когда мы будем писать главу истории Великой отечественной войны, главу о героической обороне Таллина, мы найдем все списки, вспомним все имена, расспросим всех свидетелей, установим, кто погиб смертью героя, кто, израненный пулями и осколками, еще находил в себе мужество и силы продолжать бой, кто остался жив и невредим и вышел победителем. Сейчас, по горячим следам событий вспоминаются только отдельные имена, но их сотни и тысячи.
Помнишь ночную разведку, комиссар Струков, когда в сумерках полз ты вдоль каменной изгороди по пустому, мертвому полю, чтобы установить, не остался ли кто-нибудь из раненных на погибшей батарее? Помнишь, сержант Бардаш, помните, товарищи краснофлотцы Еремадзе и Еплатов, как трудно было под минометным огнем врага, как держались вы до последней минуты?
Вот короткая фраза из вчерашнего сообщения Советского Информбюро от 2 сентября:
«После ожесточенных боев наши войска эвакуировали Таллин».
Скупа эта фраза. Но за ней кроется смысл полный великой славы, великого героизма.
Вот канун нашего ухода из Таллина. Командный пункт обороны находится уже в самом городе. Уже изрыты улицы окопами. Штабные работники, наборщики типографии, караульная команда штаба держат оборону до последнего момента. Метким снайперским выстрелом снимает майор С. фашистского разведчика, забравшегося на крышу соседнего дома. Бой идет уже в считанном количестве метров. И люди держатся до последнего. За каждый уличный перекресток, за каждый квартал города мы вели бои. Слава вам, герои арьергардных боев, тт. Ф. Локнаюк, Михальцев. Фашистские самолеты носились по городу и косили людей пулеметными очередями. Все уже стягивалось кольцо огня вокруг гавани, пылали подожженные фашистами дома, заводы, фабрики.
И мы знаем: героической обороны Таллина, которая войдет в историю Отечественной войны, никто не забудет. Балтийцы дрались, как львы.
В старое время существовало дурацкое офицерское понятие: «честь формы, честь мундира». Это была «мнимая» честь, мишурная, больше относившаяся к эполетам и нашивкам, нежели к духу война. В боях за Таллин родилось новое понятие чести формы красного моряка. Часто бывало, что, идя в бой, красноармейцы пехотных частей и истребительных батальонов просили у краснофлотцев одолжить им тельняшки и бескозырки.
- Враг боится даже одного вида морской формы, - говорили они.
Да, «форма» балтийцев оказалась грозной для врага. Старые традиции русского флота, русских моряков, мы поддержали с честью и достоинством.

Ан. Тарасенко
(Из газеты «Красный Балтийский флот» от 6 сентября 1941 г.)

Сейчас есть много различных теорий, как обвиняющих, так и оправдывающих руководство. Но остается непреложным фактом то, что немецким войскам не удалось сломить сопротивление Красной Армии и ВМФ . Отступая, попадая в окружение, проигрывая бои, советские бойцы все же находили множество возможностей для продолжения борьбы, и не собирались легко сдавать свои позиции. Неожиданностью для захватчиков стало и сопротивление гражданского населения.

Судьбы и подвиги

Воздушные тараны первых дней Войны

«В истории авиации таран — совсем
новый и никем и никогда, ни в одной стране
никакими летчиками, кроме русских
не испробованный прием боя… Советских летчиков
толкает на это сама природа, психология русского
крылатого воина, упорство,
ненависть к врагу, смелость, соколиная
удаль и пламенный патриотизм…»

Существуют разные мнения о том, что толкало военных летчиков идти на таран вражеского самолета. Что заставляло пилотов жертвовать не только крылатой машиной, но, во многих случаях, и собственной жизнью? На первый взгляд может показаться, что воздушный таран – акт отчаяния и безысходности. Что летчик совершает этот поступок под влиянием эмоций, в тот момент, когда он в силу обстоятельств не может предпринять обдуманных действий. Однако, на самом деле, идя на таран, человек за доли секунды принимал взвешенное решение. Пилот совершал такой поступок только тогда, когда его бездействие в сложившееся ситуации могло привести к весьма тяжелым последствиям.

Не случайно таран, как форма русского воздушного боя, был зафиксирован уже в первые часы Войны. Еще не гремела слава Талалихина и Гастелло — свои бессмертные подвиги они совершили чуть позже — а советские летчики, зачастую жертвуя собственной жизнью, защищали родное небо от вероломно напавшего врага и шли на таран.

Первый воздушный таран Великой Отечественной войны был совершен на ее 25-й минуте в Ровенской области старшим лейтенантом Иваном Ивановичем Ивановым.

Ранним утром 22 июня 1941 года по тревоге тройка наших «И-16» под командованием заместителя командира эскадрильи 46-го истребительного авиаполка старшего лейтенанта Иванова взмыла в небо, чтобы уничтожить группу бомбардировщиков противника «Хе-111», вторгшуюся в воздушное пространство Советского Союза. Враг летел бомбить наши города. Советские самолеты пикировали на врага, атака следовала за атакой. Одна из машин неприятеля была подбита, другие — беспорядочно сбросили свой смертоносный груз, так и не достигнув намеченной цели. Когда советские летчики выполнили поставленную перед ними задачу, ведущий группы Иванов направил свое звено к аэродрому, продолжая наблюдение за воздушным пространством. В бою экипажи расстреляли почти весь запас снарядов, да и горючего осталось немного. Два самолета из группы успешно приземлились, уже и старший лейтенант Иванов развернул свой самолет на посадку, когда заметил вражеский бомбардировщик, приближающийся к аэродрому. Решение пришло мгновенно: Иванов резко взмыл вверх и атаковал неприятеля. Последние патроны он выпустил по неприятельскому самолету. К тому времени горючее было почти израсходовано, а враг все еще не повержен.

Очевидцы утверждали, что часы Ивана Иванова, остановившиеся от удара о землю, показывали именно это время — 4 часа 25 минут .

А десятью минутами позже (по другим источникам 10 минутами раньше) был совершен еще один воздушный таран младшим лейтенантом Дмитрием Васильевичем Кокоревым .

На рассвете 22 июня 1941 года, возвращаясь с разведывательного задания на самолете «МиГ-3», младший лейтенант Дмитрий Кокорев обнаружил, что его родной приграничный аэродром Высоко-Мазовецк, располагавшийся на Западной Украине в районе города Замбров, сильно пострадал от налета вражеской авиации. В это же время от советского аэродрома в направлении государственной границы удалялся немецкий самолет-разведчик «Ме-110», который, по-видимому, контролировал результаты удара. Не раздумывая, младший лейтенант Кокорев рванулся вслед за неприятелем — враг не должен уйти. Наш летчик провел несколько неудачных атак, немец не переставая отстреливался. Подойдя к неприятельской машине на близкое расстояние и нажав на гашетку, Кокорев обнаружил, что снарядов больше нет.

В ночь на 25 июня 1941 года бомбардировщики неприятеля совершали налет на советский аэродром, расположенный около райцентра Тарутино в Одесской области, где базировался 146-ой истребительный авиаполк. Для отражения нападения в небо поднялись три советских самолета: два истребителя «МиГ-3» и «И-16». Одним из «МиГ-3» управлял старший лейтенант Константин Петрович Оборин . В кромешной темноте, ориентируясь лишь на следы трассирующих пуль, старший лейтенант настиг неприятеля. В разгар боя пулемет нашего самолета заклинило. Тогда Оборин совершил единственное, что он мог сделать в такой ситуации. Летчик решил таранить самолет неприятеля. Действуя смело и грамотно, Константин Оборин подвел свою машину вплотную к вражеской и нанес удар винтом по левой плоскости неприятельского самолета. Машина противника с разрубленным крылом упала на землю.

Из разных источников известно, что только в первый день Войны тараны совершили младшие лейтенанты Л.Г.Бутелин и Е.Панфилов, лейтенанты П.С.Рябцев и И.И.Ковтун, старший лейтенант А.И.Мокляк, капитан А.И.Протасов, ст. политрук А.С.Данилов. Годы не сохранили для потомков военных документов, описывающих их подвиг. Но, быть может, они просто еще не найдены.

22 июня началась Война. Самая кровопролитная для нашего народа. Мы тогда победили, заплатив за Победу неимоверно высокую цену: жизни Сынов Отечества и небывало высокие материальные затраты.

Слава Героям фронта и тыла! И позор нам, убогим, профукавшим эту Великую Страну!

К началу нападения на Советский Союз немецко-фашистское командование сосредоточило крупную группировку на юго-западном направлении. Подготовке войск группы армий «Юг» к вторжению на территорию Украины придавалось также большое значение, так как по расчетам гитлеровских стратегов овладение этим богатейшим промышленным и сельскохозяйственным районом должно было резко сократить военно-экономический потенциал СССР, открыть путь к кавказской нефти и тем самым ускорить поражение Советской Армии. Поэтому не случайно за несколько дней до вероломного нападения на Советский Союз войска группы армий «Юг» посетили генерал Гальдер и генерал-фельдмаршал Браухич. В присутствии Гальдера 24 мая в штабе 17-й армии, которой командовал генерал-полковник фон Штюльпнагель, решались вопросы о распределении сил по операционным направлениям в предстоящем наступлении, об использовании артиллерии, в том числе и большой мощности, и другие. Браухич 11 июня провел специальное совещание в штабе группы армий «Юг», на котором присутствовали фельдмаршал фон Рундштедт, командующий 6-й армией фельдмаршал фон Рейхенау и командующий 1-й танковой группой генерал-полковник фон Клейст. На этом совещании был рассмотрен ход подготовки к нападению на СССР и обсужден план взаимодействия танковой группы с полевыми армиями и авиацией. После совещания Браухич посетил штаб 48-го моторизованного корпуса, который должен был наступать на направлении главного удара танковой группы. Командир корпуса доложил ему предполагаемый план боевого использования танковых и моторизованных соединений, который был одобрен Браухичем.

Во второй декаде июня соединения группы армий «Юг» ускоренно выдвигались в исходные и выжидательные районы. На рубеже Влодава - Перемышль развернулись 6-я и 17-я армии и 1-я танковая группа. На границу СССР с Чехословакией и Венгрией выходил венгерский корпус. 11-я немецкая, 3-я и 4-я румынские армии развертывались вдоль рр. Прут и Дунай.

По «плану Барбаросса» 6-я армия и 1-я танковая группа должны были нанести удар в направлении Ровно, Новоград-Волынский, Житомир, Киев с целью прорыва обороны советских войск, захвата Киева, форсирования Днепра и последующего развития наступления вдоль реки, чтобы при содействии других объединений окружить и уничтожить соединения Киевского особого военного округа западнее этой крупной водной преграды, 11-я немецкая, 3-я и 4-я румынские армии, наступая с рубежа р. Прут на могилев-подольском направлении, должны были содействовать главной ударной группировке в окружении и уничтожении советских войск на правобережной Украине. Для достижения поставленной цели гитлеровское командование создало на направлениях главных ударов значительное превосходство в силах и средствах.

К исходу 21 июня немецкие войска заняли исходное положение для наступления. В этот день вечером они получили из штаба группы армий «Юг» условный пароль: «Сказание о героях. Вотан, Некар 15». Это был сигнал к нападению на Советский Союз утром 22 июня. В 3 часа ночи войска группы армий «Юг», закончив подготовку к нападению на СССР, замерли в ожидании команды. В то же время войска Киевского особого военного округа в приграничной полосе никаких мер по подготовке к отражению агрессии, вследствие запрета из Центра, не провели. Это отмечало и вражеское командование. Так, например, командир 48-го немецкого моторизованного корпуса в ночь с 21 на 22 июня доносил: «Сокаль не затемнен. Русские оборудуют свои доты при полном освещении. Они, кажется, ничего не предполагают…»

В четвертом часу утра артиллерия противника открыла ураганный огонь по приграничным укреплениям и районам расположения советских войск. В это же время его авиация начала бомбить военные городки, аэродромы, военно-морские базы, склады и другие военные объекты, а также советские города до Киева включительно. В числе первых объектов атак вражеской авиации была главная база Черноморского флота - Севастополь. Во время налета на Севастополь вражеской авиации зенитная артиллерия открыла по ней сильный огонь. Артиллеристы зенитной батареи под командованием лейтенанта Зернова первыми на юго-западном направлении сбили вражеский самолет.

Наиболее сильной бомбардировке враг подверг аэродромы. Вследствие своевременного перебазирования самолетов на оперативные аэродромы, авиационные части Одесского военного округа понесли незначительные потери, так как враг наносил удары по постоянным аэродромам. В то же время авиация Киевского особого военного округа понесла существенный урон. Так, например, на аэродроме в Черновцы был уничтожен 21 самолет, а в Станиславе - 36 самолетов.

В 4 часа 15 минут гитлеровские соединения перешли в наступление, которое для советских войск явилось неожиданным. Однако замешательство находившихся на границе советских частей и подразделений продолжалось недолго. В районе юго-западнее Крыстынополя быстро вступили в бой с врагом пограничные посты. С первыми выстрелами часовых на постах ожили все заставы. Пограничники бросились на помощь своим товарищам. С одной из групп бойцов бежал лейтенант Григорьев. Подбежав к посту, он увидел, что часовые залегли и ведут огонь по наседавшим на них вражеским солдатам. Лейтенант Григорьев совместно с другими пограничниками стал в упор расстреливать одного врага за другим. В течение четырех часов 30 пограничников вели неравный бой с двумя батальонами гитлеровцев, наступавших при поддержке артиллерии и авиации. Пограничники держались стойко, а когда подошли части и подразделения 6-го стрелкового корпуса 6-11 армии, совместно с ними перешли в контратаку. Сильным ударом советских воинов фашисты были выбиты из занятых ими пунктов. Небезынтересно отметить, что в этом первом бою несколько солдат 36-го полка 9-й пехотной дивизии врага без единого выстрела сдались в плен.

На других направлениях, так же как и в этом районе, навстречу врагу поспешно двигались советские части и соединения, которые, как правило, с ходу вступали в бой. В соответствии с приказами командующих армиями общевойсковые соединения выдвигались вперед с целью занятия обороны в предполье и в промежутках между долговременными огневыми точками. Стрелковые дивизии первых эшелонов армий прикрытия занимали оборону в полосах шириной от 20 до 50 км. Доты приводились в боевую готовность артиллерийско-пулеметными подразделениями постоянных гарнизонов укрепленных районов. С первых же часов боя многие советские части, заняв оборонительные сооружения, стали оказывать врагу упорное сопротивление.

При прорыве наших приграничных укреплений в первых эшелонах вражеских ударных группировок наступали пехотные соединения. Немецко-фашистское командование приказало им прорвать оборону советских войск, чтобы танковые и моторизованные дивизии ввести в прорыв для развития успеха. Главный удар силами 6-й армии и 1-й танковой группы противник нанес по левофланговым соединениям 5-й армии и частично по правому флангу 6-й армии - в стык Владимир-Волынского и Струмиловского укрепленных районов. Между этими укрепленными районами местность была слабо оборудована в инженерном отношении и не занималась войсками. Поэтому в первые часы боя враг сравнительно легко проник на нашу территорию. Войскам 44-го армейского корпуса удалось захватить мост через р. Западный Буг в районе Крыстынополь. Поднявшиеся по тревоге части 124-й стрелковой дивизии совершили 8-километровый бросок навстречу врагу. Противнику к этому времени удалось ворваться в Крыстынополь, находившийся в нескольких километрах от границы. Под сильным вражеским огнем советские войска подошли к Крыстынополю и начали обходить его. Одно стрелковое подразделение ружейно-пулеметным огнем отсекло подходы к населенному пункту. Тем временем другие подразделения завязали бой с врагом, находившимся в Крыстынополе. От сильного огня советских воинов быстро редели ряды гитлеровцев. Остервенелый враг бросился на наших бойцов, желая соединиться со своими войсками, идущими к ним на помощь с запада. В жаркой схватке советские солдаты били фашистов прикладами, кололи штыками, валили на землю и уничтожали. Совместно с другими подошедшими частями и подразделениями с дружным криком «ура» они перешли в контратаку и отбросили гитлеровцев на запад. Подтянув свежие силы. враг снова атаковал советские части. Бои шли с неослабевающим напряжением и упорством. Исход боя был решен мощными бомбовыми ударами авиации противника. Советские войска понесли большие потери и были вынуждены отходить на новые позиции.

К полудню вражеское командование начало вводить в прорыв подвижные соединения. Войска 5-й и 6-й армий, поспешно выдвигавшиеся в укрепленные районы, продолжали оказывать врагу непрерывно увеличивавшееся по мощи сопротивление. Однако, несмотря на это, немецким танковым дивизиям удалось за первый день боя на направлении главного удара продвинуться на глубину до 20 км. Пехотные части продвинулись значительно меньше, так как они были вынуждены вести напряженные бои с гарнизонами дотов, которые продолжали упорную борьбу с врагом, находясь в его тылу.

С целью уничтожения вклинившихся группировок противника и восстановления положения по государственной границе командующие войсками 5-й и 6-й армий в соответствии с планами прикрытия уже в первый день осуществили контрудары силами 22-го и 4-го механизированных корпусов. Вследствие того что времени на подготовку было отведено мало, а части и соединения находились на большом удалении друг от друга, контрудары наносились неорганизованно и на широком фронте. Поэтому выполнить поставленную боевую задачу этим корпусам не удалось.

Вечером 22 июня Командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос получил директиву Народного комиссара обороны, в которой была указана ближайшая задача войскам Юго-Западного фронта. Согласно директиве, войска фронта должны были концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й, 6-й армий и нескольких механизированных корпусов при поддержке всей авиации фронта окружить и уничтожить группировку противника, наступавшую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, и к исходу 24 июня овладеть районом Люблин. Одновременно с этим войска фронта должны были прочно обеспечить себя с краковского направления и оборонять государственную границу с Венгрией.

Во исполнение приказа Наркома обороны командующий фронтом решил привлечь для проведения этой операции все имевшиеся во фронте механизированные корпуса. Но так как механизированные корпуса находились на большом удалении от района боевых действий, для их сосредоточения требовалось много времени. Учитывая это, генерал Кирпонос решил сначала разгромить вклинившуюся группировку теми силами, которые находились недалеко от линии фронта и даже вели бой с противником. С этой целью командующий фронтом приказал войскам 15-го механизированного корпуса во взаимодействии с 4-м механизированным корпусом с утра 23 июня нанести удар в направлении Радехов, Сокаль.

Командир 15-го механизированного корпуса генерал-майор Карпезо И. И. решил выполнить боевую задачу силами 37-й и 10-й танковых дивизий. На подготовку к наступлению танковые части имели мало времени, поэтому к утру 23 июня все они находились в движении в указанные им районы. Тем временем 48-й моторизованный корпус группы Клейста при поддержке бомбардировочной авиации продвигался в направлении Радехов. Навстречу ему выдвигалась 10-я танковая дивизия 15-го механизированного корпуса, 37-я танковая и 212-я моторизованная дивизии этого корпуса начали выдвижение позже, и не в район Радехов, а на другие участки. В целом соединения 15-го механизированного корпуса 23 июня действовали в полосе шириной до 70 км. Лесисто-болотистая местность с слабо развитой сетью дорог сильно осложняла действия танковых частей.

Около 8 часов утра в районе Радехов начался танковый бой, который продолжался длительное время и отличался исключительным упорством и ожесточенностью. От 10-й танковой дивизии в этом бою в первой половине дня участвовал один лишь передовой отряд в составе 3-го батальона 20-го танкового полка и 2-го батальона 10-го мотострелкового полка. Передовой отряд дивизии еще 22 июня получил задачу ликвидировать авиадесант противника в районе Радехов. Уничтожив десант, он к концу дня организовал оборону в районе Радехов. На следующий день утром советские танкисты были атакованы войсками 48-го моторизованного корпуса. Противник имел подавляющее численное превосходство и несмотря на это они смело вступили в бой, который продолжался до середины дня. Наши танкисты, укрыв свои машины за складками местности, в основном, с места расстреливали вражеские танки. И только после того как были израсходованы все боеприпасы, советские подразделения отошли в южном направлении. В этом бою были уничтожены 20 танков противника, 16 противотанковых орудий и до взвода пехоты. Передовой отряд потерял 6 танков Т-34, 20 бронетранспортеров и 7 человек убитыми.

К сожалению, успешные действия передового отряда не были своевременно поддержаны главными силами 10-й танковой дивизии и 15-го механизированного корпуса в целом. Основные силы 20-го танкового и 10-го мотострелкового полков подошли к своим подразделениям лишь во второй половине дня и существенно изменить ход боя оказались уже не в состоянии, 19-й танковый полк этой дивизии, застряв в болоте в районе Соколувка, Конты, на указанный рубеж вообще не вышел и в атаке не участвовал. Танковые части не были поддержаны дивизионной артиллерией и не были прикрыты зенитной артиллерией, так как 10-й артиллерийский полк и 10-й зенитный артиллерийский дивизион находились все еще в пути следования из лагерей.

Из-за отсутствия данных о противнике 37-я танковая дивизия получила задачу уничтожить вражеские танки в районе Адамы, где, как выяснилось впоследствии, никаких танковых частей противника не оказалось. Вследствие этого дивизия не только напрасно потеряла шесть часов драгоценного времени, но и понесла на марше ничем не оправданные потери.

Ожесточенные танковые бои в районе Радехов продолжались и 24 июня. Советские танкисты стремились разгромить вражеские войска, а остатки их отбросить в западном направлении. Однако вследствие неодновременного выхода частей 15-го механизированного корпуса в район боевых действий удары наносились по частям и желаемых результатов не давали. Поэтому войскам корпуса не удалось выполнить поставленную перед ними боевую задачу.

Наряду с вышеуказанными причинами неудачные действия танковых частей 15-го механизированного корпуса обусловливались широкой полосой наступления, лесисто-болотистой местностью, плохим управлением войсками из-за недостатка и неисправностей средств связи (в штабе корпуса имелось всего две радиостанции вместо восьми положенных по штату). Одной из причин неуспеха явилось также и то, что 212-я моторизованная дивизия действовала отдельно от танковых частей. В результате этого танки, как правило, не поддерживались пехотой, атаковали противника одни и захваченных рубежей не закрепляли. Из-за отставания артиллерии артиллерийская подготовка и поддержка атаки танков также не проводилась. Слабо поддерживались танки и авиацией. Вследствие плохой организации взаимодействия танков с другими родами войск решительного успеха по разгрому противника в районе Радехов не было достигнуто. А ведь этот корпус был одним из наиболее мощных по своему вооружению и оснащению подвижных соединений Советской Армии. Достаточно сказать, что в нем кроме легких танков имелось 133 танка КВ и Т-34.

Упорные бои в первые дни войны развернулись также западнее р. Стырь, а затем и на рубеже этой реки. Некоторые переправы на реке, вследствие сильных контратак стрелковых соединений и частей 22-го механизированного корпуса 5-й армии, несколько раз переходили из рук в руки.

Активно действовала в это время авиация Юго-Западного фронта. Летчики 12-го истребительного авиационного полка в воздушном бою сбили 8 самолетов Ю-88, из них 2 самолета были сбиты командиром полка Героем Советского Союза майором Коробковым П. Т. В этот же день 9 истребителей другого авиационного полка во главе со своим командиром полковником Сорокиным прикрывали наземные войска в районе восточнее Радехов. Советские истребители были атакованы 15 самолетами Ме-109. Наши летчики, проявляя исключительный героизм, отвагу, находчивость и высокое боевое мастерство, вступили в неравный бой с врагом. В короткой схватке они сбили 6 самолетов противника, потеряв при этом 4 своих.

В период с 22 по 24 июня только летчики 16-й смешанной авиационной дивизии сбили в воздушных боях 22 немецких самолета, из них 16 бомбардировщиков и 6 истребителей.

В течение 24 июня немецко-фашистские войска продолжали развивать наступление на направлении главного удара, однако большого продвижения они не имели. Снижение темпов наступления произошло вследствие возросшего сопротивления советских войск. Кроме того, гитлеровское командование было вынуждено развертывать значительную часть сил ударной группировки на фланги, так как его авиаразведка установила, что в районах Луцк, Ровно, Радехов, Броды сосредоточивались советские подвижные соединения. Поэтому с утра следующего дня продолжала наступление лишь 11-я танковая дивизия противника, которой во второй половине дня удалось ворваться в Дубно. Дальнейшее продвижение вражеских войск на этом направлении временно было остановлено. Танковым соединениям противника на направлении главного удара удалось в период с 22 по 25 июня продвинуться на глубину до 100 км.

Однако это еще не означало, что на пройденной немецкими танками территории советские войска прекратили сопротивление. Вражеское командование отмечало, что во многих местах продолжались еще упорные бои за захват дотов. В частности, сообщая о боях в районе Сокаль, оно указывало, что «русские, сражающиеся до последнего, приблизительно из 20 дотов возобновили бой». Два дня отражал натиск противника гарнизон дота под командованием младшего лейтенанта коммуниста Данина. Когда боеприпасы кончились, сооружение было блокировано противником. Но советские воины решили без боя не сдаваться. Они открыли дверь и бросились в рукопашную схватку. Враг растерялся от неожиданности. Воспользовавшись замешательством гитлеровцев, горстка храбрецов, прикрываясь огнем, отошла к своим войскам. Всюду советские воины сражались до последней возможности.

Когда кончались боеприпасы, мужественные безвестные герои, не желая сдаваться в плен, уничтожали себя вместе с дотами и штурмующими их вражескими подразделениями.

На львовском направлении в первые дни войны события развертывались следующим образом, 17-я немецкая армия начала наступление с рубежа Томашув Перемышль, нанося главный удар в слабо укрепленный стык Рава-Русского и Перемышльского укрепленных районов в направлении на Львов. Командование этой армии рассчитывало в первый же день овладеть Рава-Русской, а затем через двое суток вступить во Львов.

Рава-Русский укрепленный район должна была оборонять 41-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор Микушев Н. Г., и два отдельных пулеметных батальона (35-й и 140-й), составлявшие постоянный гарнизон укрепленного района, комендантом которого являлся полковник Сысоев Е. В. Справа от 41-й дивизии должна была выйти 3-я кавалерийская дивизия под командованием генерал-майора Малеева М. Ф., а слева - 97-я стрелковая, которой командовал полковник Захаров П. М. Во втором эшелоне 6-го стрелкового корпуса находилась 159-я стрелковая дивизия под командованием полковника Мащенко И. А. Перемышльский укрепленный район должна была занять 99-я стрелковая дивизия, южнее которой должны были развернуться 72-я горно-стрелковая и 173-я стрелковая дивизии 8-го стрелкового корпуса 26-й армии. Все вышеуказанные части и соединения к началу вероломного нападения противника находились в лагерях. Они начали выдвигаться в предназначенные им полосы обороны уже после артиллерийской и авиационной подготовки противника, а частично и в ходе ее.

41-я стрелковая дивизия занимала оборону в полосе шириной около 50 км. Основные усилия командир дивизии сосредоточивал на прикрытие шоссе, идущего из Томашув на Рана-Русскую, Львов. Боевой порядок дивизии строился в один эшелон, однако боевые порядки полков были двухэшелонными. В связи с тем что части дивизии занимали оборону на широком фронте, они не могли создать высокие плотности. В Рава-Русском укрепленном районе накануне войны строилось много дотов, но большинство их не было закончено. Из полностью оборудованных сооружений следует назвать огневую точку «Комсомолец», находившуюся северо-западнее Рава-Русской и прикрывавшую шоссе из Томашува в Раву. Между стрелковыми войсками, частями постоянного гарнизона укрепленного района и пограничниками в предвоенный период не было проведено ни одного совместного учения, вследствие чего не были отработаны и вопросы взаимодействия на случай войны.

Как и на других направлениях, первыми вступили в неравный бой с врагом пограничники из отряда майора Малого Я. Д. Их героические действия позволили частям 41-й стрелковой дивизии к 11 часам с боем занять заранее подготовленную полосу обороны. Немецкое командование, подтянув дополнительные силы, рассчитывало с ходу прорвать этот рубеж и овладеть Рава-Русской. Однако гитлеровские части натолкнулись на упорное сопротивление советских войск. Напряжение борьбы непрерывно возрастало. Враг бросал в бой свежие силы. Против войск 41-й стрелковой дивизии наступали уже пять дивизий (262, 24, 295, 71, 296-я пехотные дивизии 4-го армейского корпуса), а вслед за ними должен был вводиться в сражение, как это и планировалось, 14-й моторизованный корпус. Несмотря на подавляющее численное превосходство противника, советские воины, умело ведя оборону и опираясь на заранее построенные сооружения, успешно отражали его атаки. Во второй половине дня командир корпуса усилил 41-ю стрелковую дивизию 209-м корпусным артиллерийским полком, вооруженным 152-мм орудиями на тракторной тяге. С учетом штатной артиллерии в дивизии уже стало три артиллерийских полка. Это позволило ей в первый день боя отразить все атаки противника, нанести ему существенный урон и удержать занимаемый рубеж. Оборонительные действия этой дивизии отличались высокой активностью, вследствие чего вклинившиеся в ее расположение части противника немедленно отбрасывались назад. Хорошее знание местности и умелое использование оборонительных сооружений способствовали успешному ведению оборонительного боя. Устойчивости обороны частей 41-й стрелковой дивизии способствовали также умелые и отважные действия артиллерийско-пулеметных подразделений, занявших доты и прикрывавших основные направления на Рава-Русскую. Особенно успешно действовал гарнизон дота «Комсомолец».

Боевые действия советских войск, оборонявшихся в Перемышльском укрепленном районе, также отличались упорством, стойкостью и мужеством, 52-й и 150-й отдельные пулеметные батальоны, составлявшие гарнизон укрепленного района, успешно взаимодействовали с войсками 26-й армии и пограничниками. Связь коменданта укрепленного района со штабом армии и с командирами соединений, оборонявшимися в этом укрепленном районе, не прекращалась до конца оборонительных действий. Первыми, как и всюду, вступили в борьбу с врагйм пограничники 92-го пограничного отряда. Они героически отразили первую атаку противника, а затем и вторую. Части укрепленного района заняли оборонительные сооружения к 6 часам утра. Первым открыл огонь по врагу из 76-мм пушки комендант одного из дотов младший лейтенант комсомолец Чаплин. Вначале он взорвал огнем вражеский склад горючего, а затем расстрелял товарный поезд, находившийся на противоположном берегу р. Сан. После этого Чаплин отражал неоднократные попытки немцев переправиться через железнодорожный мост. Дот Чаплина подвергся интенсивному обстрелу вражеской артиллерии. На сооружении и около него разорвалось около 500 снарядов, но оно оказалось невредимым.

В 11 часов гитлеровские части под прикрытием огня бронепоезда и установленных на платформы штурмовых орудий начали форсировать р. Сан в районе Перемышль. Советские воины открыли огонь из дотов и уничтожили вражеский десант, потопив при этом до 50 лодок. Прорвавшиеся на окраину Перемышля по железнодорожному мосту гитлеровцы были уничтожены контратакой пограничников. К середине дня заняли оборону на заранее оборудованных позициях части 99-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Дементьев Н. И. Потерпев неудачу при форсировании Сана в районе Перемышль, противник во второй половине дня 22 июня ворвался в город с северо-востока. Однако и здесь достичь успеха ему не удалось. Контратакой частей 99-й дивизии вражеские части вновь были отброшены за р. Сан.

Таким образом, в первый день войны войскам 17-й немецкой армии сколько-нибудь серьезных результатов нигде достигнуть не удалось. Советские войска, оборонявшиеся в полосе наступления соединений этой армии, оказали упорное сопротивление врагу. Это оказалось возможным потому, что в укрепленных районах в тесном взаимодействии оборонялись полевые войска, части и подразделения постоянных гарнизонов и пограничные отряды.

С утра 23 июня после сильной артиллерийской подготовки войска 17-й армии возобновили наступление. В полосе обороны 41-й стрелковой дивизии вражеские соединения сосредоточили основные усилия вдоль шоссе Томашув - Рава-Русская, стремясь во что бы то ни стало овладеть Равой и создать условия для успешного продвижения на Львов. Врагу удалось преодолеть противотанковый ров, отрытый на этом направлении перед передним краем обороны, и начать продвижение вдоль шоссе. Однако вскоре его атака захлебнулась, в связи с тем что гарнизон дота «Комсомолец» открыл мощный фланкирующий огонь. Воспользовавшись замешательством противника, генерал Микушев решил контратакой смежных полков, оборонявшихся на этом направлении, уничтожить вклинившегося противника и восстановить положение. Подтянув вторые эшелоны и резервы, командиры полков накоротке организовали взаимодействие. Контратака началась после сильного огневого налета всей штатной и приданной артиллерии. Понеся большие потери от огня нашей артиллерии и будучи застигнут врасплох стремительным натиском советских войск, враг вынужден был обратиться в бегство.

Озлобленный неудачей, командующий 17-й армией бросил против частей, оборонявшихся в Рава-Русском укрепленном районе, бомбардировочную авиацию и огнеметные танки. Самолеты Ю-87 непрерывно бомбили оборонительные сооружения, огневые позиции и командные пункты. Вступив в борьбу с пикирующими бомбардировщиками, зенитчики отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 41-й стрелковой дивизии сбили три вражеских самолета. Сильный артиллерийский обстрел и бомбежки с воздуха не могли причинить существенных повреждений железобетонным сооружениям. Несмотря на то что вражеская артиллерия вела огонь прямой наводкой по амбразурам, сооружения показали свою прочность, а гарнизоны - устойчивость. Шаровая установка амбразурных коробов выдерживала прямое попадание вражеских снарядов. Тогда для уничтожения дотов противник применил огнеметные танки. Однако, несмотря на это, гарнизоны дотов продолжали оказывать врагу ожесточенное сопротивление и наносить ему большие потери.

Успешно отражали атаки противника на второй день войны и войска Перемышльского укрепленного района. Враг бросал против советских частей, оборонявших границу, новые и новые силы. Самоотверженно удерживал занимаемые позиции один из батальонов 99-й стрелковой дивизии, которым командовал капитан Бычков. Вражеская пуля сразила пулеметчика, который до последней минуты своей жизни не прекращал огня. Но пулемет смолк не надолго. Убитого бойца сменил политрук Кругленко. Свыше двух часов батальон отражал атаки гитлеровских войск. Когда ряды врага поредели и атаки стали ослабевать, командир батальона отдал приказ перейти в контратаку. «Вперед! За Родину!» - скомандовал командир роты лейтенант Кишенец и первым бросился на врага. Вслед за ним поднялись бойцы. Бросив десятки гранат, советские войска ударили в штыки. Гитлеровцы не выдержали штыкового удара и обратились в бегство: Исход этого боя был решен смелым и решительным маневром взвода под командованием лейтенанта Гордиенко. Выходом во вражеский тыл советские бойцы отрезали противнику путь к отступлению. Вследствие этого многие неприятельские солдаты бросали оружие и сдавались в плен. Положение на этом участке фронта было восстановлено.

В середине дня 23 июня противник нащупал слабое место в обороне советских войск, каким являлся стык между Рава-Русским и Перемышльским укрепленными районами. На этом участке командование 17-й армии и сосредоточило основные усилия. Войска 49-го армейского корпуса потеснили левофланговые подразделения 41-й и правофланговый полк 97-й стрелковых дивизий. Командир 97-й стрелковой дивизии осуществил контратаку силами 206-го полка во фланг вражеской группировке. Однако существенных результатов она не дала. Введенная в бой находившаяся в этом районе 159-я стрелковая дивизия еще не закончила формирования и была слабо обучена и сколочена. Поэтому остановить продвижение противника она также оказалась не в состоянии.

В результате прорыва вражеских войск в стыке укрепленных районов оборонявшиеся в них части и соединения оказались под угрозой ударов во фланг и с тыла.

Командиры дивизий срочно принимали меры к обеспечению флангов и тыла. Командующий 6-й армией генерал-лейтенант Музыченко И. Н. решил, с целью ликвидации угрозы прорыва врага, с утра 24 июня нанести контрудар в районе Немиров силами 4-го. механизированного корпуса. Но в этот день утром, пока наши танковые части готовились к бою, гитлеровские войска при поддержке танков и авиации возобновили наступление. Советские воины оказывали яростное сопротивление врагу и там, где они находились в заблаговременно подготовленных укреплениях, стояли насмерть, вступая в рукопашный бой с гитлеровцами в окопах. Но противнику вновь удалось добиться успеха в стыке укрепленных районов, вследствие чего советские войска, оборонявшиеся на флангах, были вынуждены отходить на новые рубежи и организовать оборону фронтом на юг и на север. Что касается контрудара в районе Немиров, то он был плохо организован и не улучшил положения 159-й стрелковой дивизии. Поэтому под натиском превосходящих сил противника она продолжала медленно отходить в восточном направлении. К вечеру 24 июня разрыв между 159-й и 97-й стрелковыми дивизиями достиг 40 км. В этот промежуток вклинились вражеские соединения и заняли Немиров.

Если на стыке Рава-Русского и Перемышльского укрепленных районов противнику удалось вклиниться в расположение наших войск, то в самих укрепленных районах соединения 6-й и 26-й армий продолжали вести успешную борьбу с врагом. 24 июня на одном из участков гитлеровцы прорвались вперед. С целью уничтожения их командир 1-го стрелкового полка 99-й стрелковой дивизии решил перейти в контратаку. Первым атаковал неприятеля взвод младшего лейтенанта Гончарова, который лично убил двух гитлеровцев. Так же героически действовали и все другие советские воины. В результате стремительных действий наших войск противник был разгромлен, 99-я стрелковая дивизия мужественно и стойко дралась с врагом в районе Перемышль до 26 июня. Она не отступила ни на шаг, нанеся немецко-фашистским захватчикам большие потери. За умелые и героические действия в районе Перемышль дивизия была награждена орденом Красного Знамени.

Стойко обороняясь в укрепленных районах, советские войска не позволили противнику развить наступление на прикрываемых ими направлениях. Лишь только в связи с прорывом вражеских группировок на других направлениях и с угрозой возможного обхода укрепленных районов Военный совет Юго-Западного фронта отдал войскам приказ на отход. В приказах войскам 6-й и 26-й армий от 26 июня, подписанных командующим фронтом генерал-полковником Кирпоносом М. П. и членом Военного Совета фронта Хрущевым Н. С., указывалось, что отход войск должен быть начат 26 июня с наступлением темноты. Отвод частей и соединений предлагалось совершать организованно, под прикрытием арьергардов, усиленных средствами противотанковой обороны. В непосредственном соприкосновении с противником для маскировки отхода рекомендовалось оставить небольшие подразделения. Особое внимание было обращено на организацию службы регулирования движения. В ночь на 27 июня советские соединения, уничтожив в дотах вооружение и оборудование, из обоих укрепленных районов организованно отошли на новые оборонительные рубежи с целью прикрытия львовского направления. Осуществляя последовательный отход и ведя ожесточенные арьергардные бои, советские войска до 1 июля сдерживали натиск гитлеровских частей и не позволяли им развить стремительное продвижение в глубь нашей территории. Ценой больших материальных и людских потерь врагу удалось овладеть Рава-Русской лишь 27 июня.

Упорные бои в эти дни произошли в районе Львова. Организация обороны города по решению Военного совета фронта была возложена на 4-й механизированный корпус, который был усилен 441-м и 445-м артиллерийскими полками. В приказе командующего армией на организацию обороны было указано, чтобы все мосты на подступах к Львову были взорваны, а дороги заминированы. К исходу 29 июня гитлеровские войска прорвались к городу. Враг бросил сюда и крупные силы авиации. Немецкие самолеты непрерывно бомбили Львов и подходы к нему. Несмотря на это, советские войска продолжали героически удерживать как подступы, так и сам город. Невзирая на непрекращавшиеся бомбардировки с воздуха и сильный артиллерийский огонь, советские артиллеристы оказывали мощную огневую поддержку пехоте и танкам. И лишь тогда, когда противник сосредоточил подавляющее превосходство в силах и средствах, наши части были вынуждены оставить Львов.

Но главные события в эти дни происходили не на львовском и перемышльском направлениях, а в районах Луцк, Ровно, Дубно и Броды. Здесь наступала главная ударная группировка противника, используя 50-километровый разрыв, образовавшийся к исходу 24 июня между 5-й и 6-й армиями. Танковая группа Клейста стремилась прорваться в направлении Житомир, Киев, с тем чтобы во взаимодействии с 6-й и 17-й армиями отрезать войска центра и левого крыла Юго-Западного фронта.

Оценив обстановку и вскрыв намерения противника. Военный совет Юго-Западного фронта принял решение ускорить подтягивание на это направление подвижных соединений с соседних участков фронта и из глубины и нанести мощный контрудар с целью разгрома вклинившейся группировки противника и срыва ее наступления. На житомирское направление нацеливались и основные усилия фронтовой авиации. В приказе командующего фронтом от 25 июня 1941 г. указывалось, что главный удар по вражеской группировке наносят 8-й и 15-й механизированные корпуса. Командующему 5-й армией приказывалось объединить под своим командованием 9-й и 19-й механизированные корпуса и атакой вдоль железной дороги Луцк - Броды содействовать 8-му и 15-му механизированным корпусам в разгроме радеховской группировки противника. Наступление всех корпусов было назначено на 9 часов утра 26 июня.

В период с 23 по 25 июня танковые и моторизованные соединения сосредоточивались в районы Луцк, Ровно и Броды, совершая марши по 200–400 км. Вскрыв сосредоточение наших войск, фашистские войска вели себя весьма нервозно. 25 июня среди немцев распространился слух, что русские танки появились у Острова и севернее Берестечко. «Эта танкобоязнь, - сообщало командование группы армий „Юг“ в Берлин, - распространялась на северной дороге наступления и вследствие этого колонны повернули к Стоянув, а это в свою очередь вызвало замешательство и заторы». По мере выдвижения в указанные районы и встречи с подвижными частями противника советские танкисты с ходу вступали в бой. С этого времени и до начала июля в этих районах развернулось одно из крупнейших танковых сражений Великой Отечественной войны, в котором участвовало с обеих сторон несколько сот танков.

Соединения 9-го и 19-го механизированных корпусов, сосредоточившиеся в лесах северо-западнее и северо-восточнее Ровно, перешли в наступление с утра 25 июня. 9-й механизированный корпус наносил удар в южном направлении, а 19-й - на Дубно. Вначале советские танкисты действовали успешно, 9-й механизированный корпус, которым командовал генерал-майор Рокоссовский К. К., отбросил соединения 3-го немецкого моторизованного корпуса к югу от Клевани. В то же время 19-й механизированный корпус продвинулся на 25 км от Ровно. Однако сильного удара, который привел бы к разгрому всей группировки противника и срыву его наступления, не получилось. Несмотря на приказ Военного совета фронта, командующий 5-й армией генерал-майор танковых войск Потапов М. И. не объединил усилия этих корпусов и не организовал взаимодействие между ними. Не были согласованы действия этих корпусов с 8-м и 15-м механизированными корпусами, наносившими удар из района Броды на Дубно.

Если объединение усилий 9-го и 19-го механизированных корпусов генерал-полковник Кирпонос возложил на генерала Потапова, то совместные действия 8-го и 15-го механизированных корпусов должно было организовать командование фронта. Согласно приказу командующего фронтом создавалась «подвижная группа фронта» в составе двух корпусов, 15-му корпусу приказывалось из района Топорув нанести удар в направлении на Радехов утром 26 июня, а 8-й механизированный корпус должен был наступать из района Броды на Берестечко. Решение командующего фронтом о создании подвижной группы может расцениваться только как положительный факт. Это был первый в Великой Отечественной войне случай создания подвижной группы фронта. Однако это хорошее начинание, к сожалению, не удалось полностью провести в жизнь, 15-й механизированный корпус вел боевые действия с 23 июня. Его части понесли уже большие потери и были растянуты на широком фронте. Поэтому во исполнение приказа командующего фронтом с утра 26 июня от этого корпуса смогла наступать лишь одна дивизия, справа от которой готовился к наступлению 8-й механизированный корпус. Наступающие на этом направлении 48-й моторизованный корпус группы Клейста и пехотные соединения 6-й армии имели численное превосходство в артиллерии и живой силе. В воздухе над районом боевых действий господствовала вражеская авиация.

Так как наиболее активно и успешно в районе Броды наступал 8-й механизированный корпус, которым командовал генерал-лейтенант Рябышев Д. И., его действия будут рассмотрены несколько подробнее. Соединениям этого корпуса была поставлена задача форсировать рр. Стырь, Сытенку и Слоновку, овладеть Лешневом и выйти к Берестечко. Решение этой задачи должно было привести к перерезанию вражеских коммуникаций, ведших на Дубно, и отсечению вклинившихся танковых соединений от остальных сил ударной группировки. В связи с тем что положение противника не было точно известно, наступление началось без артиллерийской подготовки. Первый удар танковых частей южнее Лешнева пришелся по войскам 57-й пехотной дивизии, прикрывавшей правый фланг 48-го моторизованного корпуса. К полудню советские танкисты смяли боевые порядки этой дивизии и нанесли ей большие потери. При поддержке мощного артиллерийского огня наши танки подошли к мосту через р. Стырь южнее Лешнева, который врагу не удалось взорвать, вследствие того что он с 25 июня находился под обстрелом советских артиллеристов. Несколько танков переправились и вышли западнее Берестечко. Тем временем генерал Клейст подтягивал в этот район несколько танковых и пехотных частей, а также всю противотанковую артиллерию 48-го моторизованного корпуса, сосредоточив управление ею в руках командира специального полка. По его настоятельной просьбе вражеская авиация непрерывно бомбардировала танковые части 8-го механизированного корпуса по обе стороны дороги Броды - Лешнев. Причем для уничтожения наших танков гитлеровские летчики впервые применили горючую смесь. Несмотря на это, советские танкисты овладели Лешневом и перерезали дорогу Лешнев - Броды. В связи с тем что части генерала Карпезо в районе восточнее Радехов также вели наступление, хотя и небольшими силами, по признанию врага, его 48-й моторизованный корпус в середине дня 26 июня находился в критическом положении. В этот день генерал Гальдер следующим образом оценивал обстановку: «Группа армий „Юг“ медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. На стороне противника, действующего против группы армий „Юг“, отмечается твердое и энергичное руководство (подчеркнуто нами). Противник все время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина… Противник, как и ожидалось, значительными силами танков перешел в наступление на южный фланг 1-й танковой группы. На отдельных участках отмечено продвижение».

Танковые соединения генерала Рябышева, наступая в северо-восточном направлении, к исходу 26 июня продвинулись местами до 15 км. В результате этого вражеское командование было вынуждено сосредоточивать сюда крупные силы. Для прикрытия правого фланга 48-го моторизованного корпуса подтягивался 44-й армейский корпус, в состав которого вошла и понесшая сильные потери 26 июня 57-я пехотная дивизия, в район Берестечко для прикрытия этого же фланга выдвигались 16-я моторизованная дивизия, 670-й противотанковый дивизион и батарея зенитных орудий. Командование 48-го моторизованного корпуса в свою очередь также принимало меры к надежному обеспечению своего правого фланга.

Однако советские войска в этот день не смогли развить успех, достигнутый на очень уязвимом фланге 48-го моторизованного корпуса, наступавшего в авангарде группы Клейста. Наши танковые части контратаковали противника на широком фронте и неодновременно. Танки, как правило, не сопровождались пехотой, слабо поддерживались артиллерией и не всегда прикрывались авиацией. Такие действия не давали решительных результатов. Вследствие этого вражеским войскам удалось удержать основные коммуникации, связывавшие их передовые части с тылами, и временно локализовать прорыв.

В ночь с 26 на 27 июня генерал Рябышев получил новый приказ командующего Юго-Западным фронтом. Генерал Кирпонос требовал с утра начать наступление из района Броды в направлении Верба, Дубно, с тем чтобы к исходу дня овладеть ими. В это же время получил приказ на наступление и командир 15-го механизированного корпуса. Этому корпусу была поставлена задача: во взаимодействии с 8-м механизированным корпусом с 9 часов 27 июня наступать в направлении Лопатин, Берестечко и к исходу дня выйти в район Берестечко. В дальнейшем корпусу предлагалось наступать также в направлении Дубно. Согласно приказу глубина задачи дня 15-го механизированного корпуса достигала 40 км, а ширина полосы наступления составляла около 15 км. Корпус был усилен 8-й танковой дивизией 4-го механизированного корпуса, однако его 212-я моторизованная дивизия наступала вместе с 8-м механизированным корпусом. Следует отметить, что местность в полосе наступления 15-го механизированного корпуса была неблагоприятной для действий танков. В этой полосе от исходного рубежа до Берестечко имелось пять рек (Радоставка, Острувка, Жечка, Лошувка, Соколувка) с болотистыми поймами и долинами до 2 км шириной. Времени на подготовку наступления было мало, а части корпуса находились на большом удалении друг от друга.

В связи с тем что и соединения 8-го механизированного корпуса находились в разных районах, а некоторые части вовсе не были готовы к наступлению, генерал Рябышев решил создать подвижную группу в составе 34-й танковой дивизии, которой командовал полковник Васильев И. В., танкового полка под командованием подполковника Волкова П. И. и мотоциклетного полка. Возглавил эту группу заместитель командира корпуса по политической части бригадный комиссар Попель Н. К. В два часа дня 27 июня эта группа перешла в наступление.

В это время 11-я немецкая танковая дивизия наступала на Острог, подтягивая к Дубно свои тылы. 16-я танковая дивизия продвигалась вслед за ней. Удар советских танкистов был для противника внезапным. Они вначале атаковали врага в районе Верба, затем отрезали выдвинутые вперед до района Кременец подразделения 16-й танковой дивизии от ее главных сил и к вечеру прорвались к Дубно, выйдя на тылы 11-й танковой дивизии, которая вела бой в районе Острог. В тот же день, но на несколько часов раньше, в район Дубно с северо-востока вышли соединения 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов. Однако вышедшие в район Дубно с различных направлений советские соединения не установили связи и не организовали взаимодействия между собой. Вследствие этого их действия носили разрозненный характер и не привели к полному достижению поставленных перед ними целей по уничтожению всей вклинившейся в этот район вражеской группировки. Но, несмотря на это упущение, советские воины нанесли противнику значительный урон и задержали его продвижение. Вражеские войска охватила паника. Многие части в беспорядке бежали с поля боя.

28 июня бои в районе Дубно приняли еще более ожесточенный характер. Сюда перебрасывается 55-й армейский корпус. Это позволило врагу усилить натиск. В результате этого 19-й механизированный корпус, которым командовал генерал-майор танковых войск Фекленко Н. В., был вынужден отойти в северо-восточном направлении в район Ровно.

В связи с тем что авиаразведке противника во второй половине дня удалось вскрыть продвижение главных сил 8-го механизированного корпуса из района Броды к Дубно, генерал Клейст отдал приказ 16-й танковой дивизии преградить дорогу, идущую от Броды на Дубно, и подготовить мощную сводную боевую группу для наступления на наши части, действовавшие юго-западнее Дубно.

В ночь с 28 на 29 июня 12-я танковая и 7-я моторизованная дивизии 8-го механизированного корпуса предпринимали неоднократные попытки прорваться в Дубно с целью соединения с группой Попеля, однако враг, вводя в бой все имевшиеся части и подразделения 16-й танковой дивизии вплоть до шоферов, связистов и писарей, не позволял советским войскам соединиться.

Ожесточенные бои в районе Дубно происходили 29 и 30 июня. Противник продолжал подтягивать сюда не принимавшие еще участия в боях на советско-германском фронте соединения. В районе Дубно действовали 44, 75 и 111-я пехотные, 16-я моторизованная, 16-я танковая дивизии. Сюда подтягивались 225-я пехотная и 14-я танковая дивизии.

Так как основные силы вражеской группировки были скованы в районе Дубно, 11-я немецкая танковая дивизия находилась в районе Острог одна и была вынуждена отражать ожесточенные контратаки группы советских войск под командованием генерал-лейтенанта Лукина М. Ф. Вместе с наземными войсками активное участие в уничтожении гитлеровских танков в районе Острог принимали авиационные части. По признанию противника, советская авиация имела в этом районе абсолютное господство в воздухе и бомбардировала вражеские танки с бреющего полета, нанося тем самым большие потери врагу.

Но и положение 8-го механизированного корпуса, расчлененного на две группы, продолжало осложняться. К исходу 29 июня противник развернул против группы генерала Рябышева дополнительно 57-ю и 75-ю пехотные дивизии, вследствие чего на соединение корпуса в районе Дубно надежды уменьшились. Оценив сложившуюся обстановку, генерал Кирпонос вновь потребовал от 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов организовать наступление по сходящимся направлениям на Дубно и установить связь с 8-м механизированным корпусом. 29 июня соединения этих корпусов перешли в наступление.

Удар 36-го корпуса пришелся по боевой группе 16-й танковой дивизии, которая должна была наступать через Верба в восточном направлении. Понеся большие потери, эта группа бежала с поля боя. В ночь на 30 июня она была вновь атакована советскими стрелковыми частями, но на этот раз, усиленная подтянутыми сюда пехотными соединениями, выстояла. Активно начал боевые действия и 19-й механизированный корпус, но вскоре был остановлен ожесточенно сражавшимся врагом. Несмотря на значительные успехи, соединиться с войсками 8-го механизированного корпуса частям 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов и на этот раз не удалось.

Вследствие того что в действиях советских войск был вскрыт целый ряд существенных недостатков. Военный совет Юго-Западного фронта 29 июня отдал специальную директиву об устранении их. В ней указывалось, что войска плохо организуют разведку, в результате чего не знают, какой противник наступает. Отмечалось также, что слабое обеспечение стыков и флангов позволяет врагу просачиваться в них. Для управления боем, констатировалось в директиве, плохо использовалось радио. Так, например, 36-й стрелковый, 8-й и 19-й механизированные корпуса не имели радиосвязи во время наступления в районе Дубно. Вместе с тем отмечалась и недостаточная организация взаимодействия родов войск в ходе наступления, особенно между пехотой и артиллерией. В 146-й стрелковой и 14-й кавалерийской дивизиях при организации наступления западнее Кременец дивизионная и полковая артиллерия находилась на огневых позициях в 6–7 км от наступающих войск, ведя огонь по противнику на пределе. Указывалось также и на то, что боевые порядки при наступлении не выдерживаются, войска наступают скученно, при отсутствии должного сочетания огня и движения.

Требованиями этой директивы войска Юго-Западного фронта руководствовались в последующие дни боев. Более организованно действовали они 30 июня, хотя враг и сосредоточил большое количество танковых, моторизованных и пехотных соединений в районах Дубно и Острог. Упорные бои в этих районах не прекращались весь день. Несмотря на численное превосходство противника в силах и средствах, добиться сколько-нибудь существенных успехов ему не удалось. Немецко-фашистские соединения понесли большие потери, но продвинуться вперед не смогли. 1 июля группа Попеля неоднократно предпринимала попытки прорваться из Дубно в юго-западном направлении, чтобы соединиться с главными силами корпуса. Однако войска 16-й немецкой танковой дивизии не позволили сделать этого, и 2 июля бригадный комиссар Попель, потеряв связь с генералом Рябышевым, решил пробиваться на восток.

Но сражение в районах Ровно, Дубно, Броды все еще продолжалось. 29 июня Военный совет Юго-Западного фронта вновь потребовал разгромить подвижную группу противника. Соединениям 5-й армии было приказано 1 июля из района Цумань, Клевань нанести удар на юг с целью отрезать от своих баз и войск подвижную группу противника, перешедшую р. Горынь у Ровно, и ликвидировать прорыв. Во исполнение этого приказа 27-й стрелковый, 22-й и 9-й механизированные корпуса 1 июля нанесли удар между Ровно и Луцком, прорвались из лесов около Клевань и, наступая на юг, достигли линии Мошков Борбин (30 км южнее Клевань). Успешно действовали в ходе наступления соединения 22-го механизированного корпуса, которыми командовал генерал-майор Кондрусев С. М… Враг был вынужден на вышеуказанном рубеже развертывать крупные силы, которые должны были задержать прорыв советских частей. Нашим войскам противостояли здесь соединения 3-го моторизованного и 29-го армейского корпусов. 1 июля Гальдер отмечал, что «довольно глубокое вклинение русских пехотных соединении из района Пинских болот во фланг 1-й танковой группы в общем направлении на Дубно… сковывает находящиеся в этом районе пехотные дивизии». Но здесь были скованы не только пехотные, но также танковые и моторизованные дивизии противника, 13-я танковая и 25-я моторизованная дивизии 3-го моторизованного корпуса вели бои с советскими войсками западнее Ровно. Для действий против наших частей генерал Клейст ввел через Луцк полк дивизии СС «Адольф Гитлер», 16-я танковая дивизия со 2 июля также перебрасывалась из Дубно в направлении на Ровно, чтобы отразить натиск советских войск. Всего противник подтянул в этот район дополнительно семь дивизий. Сосредоточив подавляющее превосходство в силах и средствах, врагу удалось сломить сопротивление наших танковых частей. Действия противника облегчались тем, что советские войска ощущали большой недостаток в горючем и боеприпасах, подвоз которых осуществлялся нерегулярно. Не был также организован и ремонт танков. Например, в период с 22 июня по 1 июля в 22-м механизированном корпусе из 119 потерянных танков 58 танков, что составляло 50 % всех потерь, было подорвано своими танкистами во время отхода из-за невозможности отремонтировать их в пути. Вследствие вышеуказанных причин советские войска были вынуждены в начале июля прекратить танковые бои в районах Ровно, Дубно, Броды.

Приграничное сражение на житомирско-киевском направлении продолжалось 11 суток. В течение этого времени советские войска, героически защищая свои города и села, оказывали упорное сопротивление противнику. Это вынуждены признать и наши враги. Так, например, бывший гитлеровский генерал Бутлар пишет: «После некоторых начальных успехов войска группы армий натолкнулись на значительные силы противника, оборонявшегося на подготовленных заранее позициях, которые кое-где имели даже бетонированные огневые точки. В борьбе за эти позиции противник ввел в бой крупные танковые силы и нанес ряд контрударов по наступавшим немецким войскам. После ожесточенных боев, длившихся несколько дней, немцам удалось прорвать сильно укрепленную оборону противника западнее линии Львов - Рава-Русская…»

В итоге невиданного грандиозного танкового сражения, происходившего в районах Луцк, Ровно, Дубно, Броды в период с 25 июня по 2 июля, 1-я танковая группа и 6-я армия, наступавшие на направлении главного удара группы армий «Юг», понесли значительные потери и их наступление было остановлено на 8 дней. Несмотря на то что советским подвижным соединениям не удалось полностью разгромить ударную группировку врага, их контрудар имел большое значение. Вражеские войска не только понесли большие потери, но и не смогли, как планировалось, окружить советские соединения в львовском выступе. Этот контрудар оказал решающее влияние на последующие бои, развернувшиеся на житомирско-киевском направлении.