Что есть евразийство? краткий обзор. Евразийство – это что такое в философии? Суть и основы идеологии Евразийство и внешняя политика России

Сегодня мы очень часто слышим такой термин как евразийство. О нем говорят политики, журналисты и профессора университетов. Это понятие даже включили в название политико-экономического блока. Многие называют евразийство официальной идеологией Российской Федерации. Но несмотря на это большинство даже не знает, что по сути представляет оно из себя. В данной статье я расскажу о том, что это собственно такое, и как эта идеология появилась на свет.

Существует мнение, что евразийство возникло довольно стихийно, как следствие событий 1917 года. Это является правдой лишь отчасти. На самом деле, одной из предпосылок для возникновения этой идеологии, стала послереволюционная реальность, когда многие русские дворяне вынуждены были бежать за границу. Именно там многие из них задумались о судьбе своей Родины.

С другой стороны, евразийство собрало в себя многие предыдущие идеи о месте России в историческом процессе. Наибольшее влияние на него несомненно оказали взгляды славянофилов. Они верили, что Россия имеет свой, отличный от Запада путь, что Россия сама по себе уже является цивилизацией наравне с западной и другими. Но в то же время евразийцы отделяли себя от славянофилов, считая что идеи славянофильства слишком устарели. Одним из главных отличий славянофилов и евразийцев является рассмотрение последними монголо-татарского ига как положительного фактора в истории русско-евразийской цивилизации.

Еще одним важным фактором при возникновении евразийства стало, по мнению основателей, предательство Западом России. После Крымской, Русско-Японской и Первой мировой войны, стало ясно, что западные страны преследуют только свои личные интересы. Это подтолкнуло последователей идеи к выводу, что западное общество давно прогнило, что позволило еще сильнее противопоставить евразийскую духовность западному материализму.

Таким образом эта идеология вобрала в себя многие концепции предыдущих течений, дополнило и проработала их в рамках совершенно новой идеологии о русской цивилизации. А события первой половины XX века стали катализатором для возникновения евразийства.

Временем его возникновения следует считать 1920 год, когда Н.С. Трубецкой опубликовал книгу “Европа и человечество”. В ней он впервые противопоставил западную цивилизацию другим: «Интеллигенция европеизированных народов должна сорвать со своих глаз повязку, наложенную на них романогерманцами, освободиться от наваждения романо-германской идеологии. Она должна понять вполне ясно, твердо и бесповоротно: европейская культура не есть нечто абсолютное, а лишь создание ограниченной и определенной этнической или этнографической группы народов. Таким образом, европеизация является безусловным злом для всякого неромано-германского народа и истинное противопоставление есть только одно: романогерманцы – и все другие народы мира, Европа и Человечество».

Уже на следующий год вышел первый евразийский сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев» написанный Н.С. Трубецким, П.П. Сувчинским, Г.В. Флоровским и П.Н. Савицким. Здесь евразийцы не только критиковали западный мир, но и впервые задали вопрос об особом месте русско-евразийской цивилизации.

В 1922 году вышел второй сборник получивший название «На путях. Утверждение евразийцев». Здесь была развита идея евразийской общности, а также затронут вопрос положительного влияния монгольского ига на становление Русского государства. Савицкий пишет: «Именно татаро-монголы с их нашествием дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости; они дали ей качество самой становиться могущественной ордой».

Так что же представляло из себя раннее евразийство? Это был некий симбиоз идей, возникших в результате противопоставления русско-евразийской цивилизации западной.

Оно включало в себя несколько важных аспектов:

1. Самобытность России. Последователи считали, что Россия это ни Европа, ни Азия. По их мнению, это ошибка географически разделять данные части света по Уралу, так как территория до и после этих гор не является ни тем ни другим, а носит совершенно другое название - Евразия.

2. Византизм. Евразийцы верили в основополагающее начало Евразии, как наследника Византии и считали Православие одним из главных элементов ее культуры.

3. Восточничество. Вера в положительное влияние орды, принятие восточных начал и ценностей.

5. Общеевразийский национализм. Евразийская цивилизация есть государство не только русское, но и тех народов, которые уже давно являются частью русско-евразийского мира, а так же тех кто близок к России идеологически. Савицкий пишет: «Евразийцы стоят на почве традиции. Россию-Евразию они воспринимают как единство. Дело заключается в том, чтобы найти в ее пределах должные формы сожительства наций. Евразийцы понимают Россию как «собор народов» и они уверены, что так называемые национальные особенности будут складываться в некую гармонию, будут порождать явления широкого и творческого общеевразийского национализма».

6. Вера в превосходство духовного над материальным.

7. Евразийцы считали что огромное влияние имеет географическое положение. Политику и менталитет в первую очередь определяет география.

8. Идея общеевразийского языкового союза. Данный союз обусловлен не генетическими, а историческими факторами. Так по мнению евразийцев, татарский язык фонологический намного ближе к русскому нежели польский, в силу давнего сожительства и симбиоза русской и татарской культур.

9. Природность исторического процесса объединения Евразии. Сама история подтверждает правильность евразийства. Так всякий раз после раздробления на множество мелких государств, Евразия всегда вновь объединяется в единое целое. Такими объединителями выступили в свое время и скифы, тюрки, монголы, русские и большевики.

10. Понимание революции 1917 года как неизбежного и необходимого события. Евразийцы, в отличии от других эмигрантов отказывались критиковать большевиков. Они верили, что крах империи неизбежен, и что большевики лишь еще одна часть общего исторического процесса формирования Евразии. В то же время евразийцы противопоставляли себя большевикам, считая марксизм западной идеологией, которая не может существовать в пределах континента. Одним из главных достижений революции по мнению евразийцев был окончательный выход России из-под европейского влияния.

11. Наличие социалистических идей. Несмотря на неприятие идей Маркса, евразийцы все же переняли некоторые аспекты социализма Так они верили что только государство способно и должно управлять экономикой и регулировать частную собственность. Н.Н. Алексеев говорил: «частная собственность есть привилегия. Государство должно не только регулировать порядок частной собственности, но оно призвано также сказать частному собственнику: если имеешь привилегию, хозяйствуй хорошо, располагай правами не во вред, а в общую пользу».

Несмотря на мощную идеологическую базу и хорошую организацию Евразийское Движение очень скоро пришло в упадок. Основными причинами были: неприятие евразийцев в эмигрантской среде, по причине поддержки ими революции, внутренние распри и участие многих сторонников в советской операции по слежке за эмигрантами “Трест”.

В 1928 году происходит раскол между идеологами евразийства и редакцией газеты “Евразия”. А к 1938 году эта идея окончательно уходит в спячку. По настоящему возродится евразийство только после распада СССР. С приходом Владимира Путина, Нурсултана Назарбаева и новых евразийцев евразийство эволюционировало, в нем появилось большое количество новых идей, многие старые идеи были переработаны.

В первую очередь прояснилось, что субъектом политической истории является не государственный строй, а только народ: «Когда мы говорим о стране, об исторической общности, о культуре, о форме специфической цивилизации, мы подразумеваем, что субъектом истории, который мы рассматриваем, является «народ». Типы государственности, хозяйственные механизмы, культурные модели, идеологические надстройки меняются, сменяют друг друга и поколения. Но нечто остаётся постоянным сквозь все эти трансформации. Эта постоянная величина, живая в течение долгих веков и на обширных пространствах, и есть народ. Говоря и думая о России, мы думаем не столько о государстве, сколько о той внутренней жизни Государства, которой является народ. Государство - лишь форма, народ - содержание”.

Важной частью обновленной теории евразийства является геополитика. А также это не просто философия о пути России, но идеология. Евразийство как “Четвертая политическая теория” ставится в один ряд с либерализмом, фашизмом и коммунизмом.

Виктор Раткин

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Заключение

Библиографический список

Введение

Традиционно русская философская мысль была сосредоточена на проблеме решения национального пути России. В двадцатые годы нашего столетия в эмиграции возникает философско-политическое движение - "Евразийство". Они продолжили исследования самобытности русской культуры. В начале 90-х годов изучение данной проблематики стало крайне актуальным. Россия вновь вернулась к проблеме, владевшей обществом в начале века. В решающей степени облик следующего столетия зависит от сегодняшнего выбора пути. Как никогда остро стоит проблема сохранения этнической и культурной целостности России. Поэтому неудивителен рост научного интереса к русским социально-философским концепциям начала ХХ в. Возрос интерес и к евразийскому течению, в рамках которого была предпринята еще одна попытка ответить на вопрос о месте и роли России в истории и культуре человечества.

Актуальность обращения к евразийским идеям о сущности российского культурно-исторического процесса определяется несколькими обстоятельствами. Во-первых, проводимые в последние два десятилетия реформы трансформировали все сферы российского общества, так что возникла необходимость иного осмысления социально-политического и культурного своеобразия и нового национально-исторического самоопределения России. В этой связи евразийская концепция российской национальной и культурной самобытности привлекает пристальное внимание современных ученых.

Во-вторых, стремление России участвовать в создании новой многополярной мировой политической системы, целями которой являются обеспечение безопасности, высокая степень интеграции всех стран в мировую цивилизацию и культурное разнообразие мира, требует от нее полного выявления своего стратегического политического и культурного потенциала как полноправного участника мировой политики. Евразийские взгляды могут послужить одним из источников обоснования современной российской геополитики.

В-третьих, одной из важнейших проблем исторической науки сегодня является разработка новой методологии истории. Изменение исследовательской парадигмы привело к тому, что формационный подход к изучению исторической реальности, ориентированный на решение вопроса о соответствии объекта изучения критериям определения единого общественно-исторического типа, уступает место сегодня цивилизационному подходу, основанному на убеждении в равноценности различных культурно-исторических миров. Одним из вариантов применения цивилизационного подхода в социальном познании является евразийская концепция, рассматривающая Россию как особую евразийскую цивилизацию, своеобразие и неповторимость которой складывается благодаря сочетанию трех основных факторов: природных условий, внешнего окружения и социально-культурных особенностей народа.

История возникновения и основные позиции евразийцев

В 1920-1930 гг. возникло евразийство как идейно-политическое и философское течение русской эмиграции. Новая концепция русской культуры отстаивала ее самобытность и уникальность, состоящую в соединении западных и восточных черт и потому принадлежащую Западу и Востоку, в одно и тоже время не относясь ни к тому, ни к другому. Говоря о причинах возникновения Евразийства, многие его оппоненты (в частности -- Н.А. Бердяев) утверждали, что оно, хоть и не оригинально по своей идеологии, но возникло исключительно спонтанно, под влиянием катастрофической послереволюционной ситуации. Это верно лишь отчасти. Действительно, многих людей, в том числе и будущих евразийцев, серьезно задуматься над судьбами родины заставили именно Мировая война и революция. Но концептуальная основа Евразийства начала складываться в сознании двух основных его лидеров -- П.Н. Савицкого и Н.С. Трубецкого еще до этих событий. Национальный перелом в умах русской интеллигенции назревал уже давно. Трагические обстоятельства первых десятилетий ХХ века только ускорили его наступление.

Евразийство возникло не на пустом месте, оно развилось в русле самобытной и яркой традиции. Своими предшественниками евразийцы считали ту традицию общественной и философской мысли России, для которой "...следует считать характерным отрицание европейской культуры, как общечеловеческой , - пишет К.И. Флоровская, - в частности - утверждение ее непригодности для пересадки на русскую почву; раскрытие самобытности русской культуры и ее независимости от культуры европейской, ввиду того, что русская культура имеет своими истоками византийское православие и родовое самодержавие . К этому направлению следует причислить славянофилов Ф.М. Достоевского, К.Н. Леонтьева, Н.Я. Данилевского и, в особых поворотах, Д.И. Менделеева, В.О. Ключевского и многих других " "Если и можно и должно кого-либо считать идеологическими предшественниками евразийцев, то это именно этих людей, так или иначе в своих утверждениях совпадавших с теми или иными утверждениями евразийцев ." -- заключает К.И. Флоровская.

Следует, однако, отметить, что евразийцы всегда отделяли себя от славянофилов, говоря о том, что славянофильские идеи (но отнюдь не сам его дух) отчасти устарели. Многие славянофильские утверждения середины ХIX в. евразийцы решительно пересмотрели.

Предшественником географической концепции П.Н. Савицкого был географ и общественный деятель В.И. Ламанский (1833-1914), основы геополитики России можно найти и в трудах Д.И. Менделеева. Таким образом, Евразийство, несмотря на известные различия, продолжало, в общем, уже сложившуюся и достаточно развитую традицию славянофильской и почвеннической (постславянофильской) мысли (К.Н. Леонтьев, Н.Я. Данилевский). Историческая концепция Евразийства, - существенное место в которой отводилось истории кочевых народов Евразии, монголо-татарского ига и его оценке, - имела предшественника в лице консервативного мыслителя первой половины ХIX века М.Л. Магницкого (1778-1855), который в полемике с Н.М. Карамзиным говорил и о положительных сторонах последнего явления.

Основатели евразийства: лингвист и культуролог Н.С. Трубецкой (1890-1938) и политолог П.Н. Савицкий (1895-1968).

Другие видные представители евразийства утвердились как авторы конкретной области обществознания: Г.В. Вернадский как историк, Л.П. Карсавин как философ, Г.В. Флоровский как богослов и историк культуры, П.М. Бицилли как историк, философ культуры и литературовед и др.

? Программные произведения евразийцев : «На путях. Утверждение евразийцев» (1922), «Евразийский временник» (1922), «Евразийство. Опыт систематического изложения».

В 1921 г. в Софии вышел сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев», в котором были изложены основные позиции евразийцев. Сборник не претендовал на согласованность позиций, т.к. был подготовлен и издан людьми, имевшими различные политические взгляды и работавшими в различных областях обществознания, но объединенных общей проблемой исследования - проблемой кризиса в мироощущении. Книга вызвала большой резонанс в среде русской интеллигенции в эмиграции, т.к. отражала взгляды той ее части, которая ставила своей целью объяснить причины и природу культурной катастрофы, которая постигла Россию после революции 1917 г. Спустя некоторое время после выхода в свет первого сборника, были опубликованы «На путях. Утверждение евразийцев», «Евразийский временник», сборник «Евразийство. Опыт систематического изложения», ставшие своеобразной программой евразийцев.

Главная идея - российская культура уникальна и самобытна и не является механическим повторением европейской либо азиатской культур .

В «Утверждении евразийцев» дано подробное объяснение смысла термина «Евразия» и суть евразийства как исследовательского направления в культуре и общественной мысли. «… В основном массиве земель Старого Света, где прежде различали два материка: Европу и Азию, стали различать третий, срединный материк, Евразию.<…> Россия занимает основное пространство земель Евразии. Тот вывод, что земли ее не распадаются между двумя материками, но составляют скорее некоторый третий и самостоятельный материк, имеет не только географическое значение. <…> Обозначение это указывает, что в культурное бытие России в соизмеримых между собой долях вошли элементы различных культур».

Представители евразийства открыто полемизировали и с западниками, и с их славянофильской альтернативой, утверждая собственную позицию: российская культура уникальна и самобытна и не является механическим повторением европейской либо азиатской культур. В силу особого географического положения определились характерные черты русской культуры и ее психический уклад: национальное самосознание, отличное от европейского понимания, «русская широта» и т.д.

Основоположники евразийства обозначили четыре магистральные идеи, ставшие основой нового направления:

1. утверждение особых путей развития России как Евразии;

2. идея культуры как «симфонической личности»;

3. обоснование идеалов на началах православной веры;

4. учение об идеократическом государстве, т.е. идея о том, что России вместе с населяющими ее народами предопределено особое место в человеческой истории.

Постановка евразийцами проблемы самобытности России

евразийство идея самобытность культурный

Центральной идеей течения являлась идея России-Евразии как самобытного мира, идея исторического и культурного единства "континента-океана". Они утверждали примат России как носительницы религиозной, православной культуры в мире, ибо на их взгляд православие представляло собой самый чистый вид подлинного христианства. Евразийцы пришли к выводу, что культура России не есть ни культура европейская, ни азиатская, ни механическое сочетание элементов той и другой. В 1927 г. в Париже выходит сборник статей князя Н.С. Трубецкого под общим названием "К проблеме русского самопознания". Около половины книги занимает очерк под названием "Общеславянский элемент в русской культуре", впервые здесь напечатанный. Статья имеет дело с вопросами русского языка, в которых автор видит звено, соединяющее Россию со славянством. Трубецкой говорит о том, что волею судеб Россия унаследовала традицию византийской культуры, традицию монгольской цивилизации, церковнославянскую литературно-языковую, но все эти "унаследованные Россией традиции только тогда становились русскими, когда сопрягались с православием. Византийская культура с самого начала была для русских неотделима от православия, монгольская государственность, только оправославившись, превратилась в московскую, а церковнославянская литературно-языковая традиция только потому и могла принести плод в виде русского литературного языка, что была церковной, православной" (Трубецкой, 1999б).

В своем учении они опирались на отечественную духовную традицию, утверждавшую идею особого исторического пути России. Историк русской философии В.В. Зеньковский призывал видеть собственно философское содержание евразийских концепций и при этом подчеркивал глубокую внутреннюю связь евразийства с основными направлениями русской историко-философской мысли. Он считал, что евразийство унаследовало то, что было в русской мысли до него по вопросу о "путях России". Одной из первых идеологий, наиболее четко обозначивших особенность исторической судьбы России, была теория Филофея "Москва - третий Рим". Как известно, эта теория связывала перспективы политического развития России со спецификой православной конфессии. Автор концепции утверждал, что римская церковь перестала быть истинной, так как проникнута ересью, а церковь "второго Рима" (Константинополя) сокрушена турками. С этого момента центр православия переместился в Москву. По промыслу Божьему круг исторических судеб закончится торжеством и гибелью трех мировых царств. С гибелью третьего царства наступит конец мира. С падением двух царств, изменивших православию, осталось последнее, третье царство - Россия. Эта идея оказалась близка многим евразийцам, поскольку специфическим культурным признаком Евразии они рассматривали православие как господствующую идеологию. В 1925 г. П.Н. Савицкий пишет следующее: "Евразийцы - православные люди. И Православная Церковь есть тот светильник, который нам светит; к Ней, к Ее дарам и ее Благодати зовут они своих соотечественников… Православная Церковь есть осуществление высшей свободы; ее начало - согласие; в противоположность началу власти, господствующему в отделившейся от Нее Римской Церкви" (Савицкий, 1992). Но необходимо отметить особое видение евразийцами православия. Они ратовали за "подлинное православие", которое не было бы одним из органов государственного аппарата. Г.В. Флоровский в статье "О патриотизме праведном и греховном" писал о том, что после революции положение церкви стало предпочтительнее, чем до нее, так как "стала действенной, горящей, властною и учительной, - и снова, как древле, сделалась церковью торжествующей - в силе Духа…". Г.В. Флоровским была сделана попытка теологизировать евразийство. Отношение к религии большинства евразийцев было внутренне противоречивым. Л.П. Карсавин в работе "Оценка и задание" замечает, что предметом религии являются ценностные ориентации и "дело не в названии религии. Не столь важно как называет себя религия - христианством, атеизмом, социализмом. Важно, что от этого она не перестает быть религией". Грани православия, христианства как бы размывались. Судя по всему, евразийство не сумело сделать учение о религии целостным. В евразийстве на первый план выходят не христианские принципы, а идеология. Вся общественная жизнь в "государстве правды" должна подчиняться "идее-правительнице", которая обеспечит духовное единство и сплоченность общества.

Интересно сопоставить евразийство и со взглядами славянофилов. Вслед за славянофилами евразийцы противопоставляли европейские и русские культурные ценности. Славянофильство настаивало на "самобытном" пути России. Они не скрывали, что для них самыми важными основополагающими ценностями в мире были Православие и Россия. Следует отметить существенные различия евразийской и славянофильской концепции, позволявших порой утверждать некоторым авторам, что евразийцы предали славянофильские лозунги. Это следует из того, что внимание первых было обращено к "туранскому" элементу в русской культуре, а вторых - к чисто славянскому. С точки зрения евразийцев русская нация не может быть сведена к славянскому этносу, так как в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единое со славянами "месторазвитие" и постоянно взаимодействовавшие с ними. Однако, представители и того, и другого направления достаточно критически оценивали западноевропейское влияние в отечественной культуре. Они полагали, что с момента петровских реформ русские вынужденно "должны были проникнуться романо-германским духом и творить в этом духе… К спешному выполнению этой задачи русские были органически неспособны. И действительно, если Россия до Петра Великого по своей культуре могла считаться чуть ли не самой даровитой и плодовитой продолжательницей Византии, то после Петра Великого, вступив на путь романо-германской ориентации, она оказалась в хвосте европейской культуры, на задворках цивилизации" (Трубецкой, 1999а). По мнению евразийца Н.Н. Алексеева, россиянам необходимо преодолеть в себе и через себя западного человека, а это возможно только в "исходе к Востоку" (Алексеев, 1935). Евразийцы утверждали, что западная культура претендует на универсальность, на нравственное превосходство перед другими народами, поскольку европейцы поставили себя во главу культурного прогресса. Плох, по мнению Н. Трубецкого, не сам романо-германский мир со своей специфической культурой, а неприемлемо в нем агрессивное отношение к другим культурам, склонность к цивилизационному геноциду, с желанием мерить всех "на свой аршин". Самобытность же культуры нельзя основывать на превосходстве над другими.

Евразийцы считали необходимым строго различать усвоение чужого, в котором личность преобразует усвоенное в специфически свое, и усвоение подражательное, в котором личность утрачивает свою специфичность. Органичное развитие человека и общества возможно только в том случае, если соотношение и взаимодействие культур рассматривать как обмен культурными ценностями и взаимное обогащение, как диалог в условиях полицентричного культурного мира. Н. Трубецкой утверждал не принцип градации народов и культур, а равноценность, уникальность и неповторимость всех культур земного шара. О важности самостоятельного неподражательного развития каждой национальной культуры он писал следующее: "Ни один нормальный народ в мире, особенно народ сорганизованный в государство, не может добровольно допустить уничтожения своей национальной физиономии" (Трубецкой, 1999а).

Многие установки евразийцев оказались созвучны основным идеям Н.Я. Данилевского, имя которого неотделимо от неославянофильства. Русский мыслитель подчеркивает несостоятельность теории единого исторического процесса. Данилевский выдвинул идею о разнородности цивилизаций, наличии множества культурно-исторических традиций. По его мнению все сущее на нашей планете развивается в общей направленности жизненных процессов: зарождается, расцветает, умирает. По аналогии с природой историю можно считать сосуществованием самобытных больших и малых культур, которым отведено свое место в пространстве и во времени. Он убежден, что общечеловеческой культуры не существует, а всечеловеческая выражается в отдельных культурно-исторических типах. Западноевропейский культурно-исторический тип переживает упадок и на смену ему придет восточнославянская цивилизация. Россия должна осознать себя объединительницей славян. Подобно Н.Я. Данилевскому евразийцы резко критикуют европоцентризм, где все культуры рассматриваются по степени их приближения к наиболее развитым формам культурного бытия романо-германских народов. Совпадают их точки зрения и в том, что славянский культурно-исторический тип реализуется в том случае, если избавится от "европейничанья". Подчеркивается, что западная цивилизация - одна из многих и она подчиняется тем же общим естественным законам развития. И Данилевский, и Трубецкой выделяют одну из характерных черт европейского культурного типа - "склонность к насилию". Она проявляется в политике, общественной жизни, стремлении к безграничной свободе для себя.

Очень близкие евразийцам идеи высказывает и представитель философии русского консерватизма К. Леонтьев. Согласно его взгляду, Россия есть особый культурно-исторический мир, синтезирующий в себе черты культур Востока и Запада, связующее звено между этими мирами. Характерно предположение Леонтьева о возможном благотворном влиянии "туранской примеси" (урало-алтайские племена) в русском народе, что нашло сочувственный отклик у евразийцев. Так же критически относился он к европейской культуре и цивилизации. По Леонтьеву любая культура, цивилизация развивается как биологический организм и проходит три стадии развития. Первая фаза - первоначальная простота, вторая фаза - "цветущая сложность", когда происходит дифференциация организма, усложнение его, третья фаза - вторичная простота, когда происходит распадение былой сложности, разложение и умирание организма. Критика европоцентристской модели развития носит у Леонтьева ярко выраженный антизападнический характер. С точки зрения русского мыслителя, Европа идет к единообразию, теряя самобытность и становясь постепенно культурой "среднего человека", человека без корней, не наделенного исторической памятью, без высоких духовных устремлений. Примечательно, что эту идею наш соотечественник высказал еще в прошлом веке, предвосхитив размышления авторов ХХ века об истощении культурного потенциала "человека-массы" (Х. Ортега-и-Гассет). Часто имена Леонтьева и Данилевского относятся критиками к одному направлению - консервативной философии. Но в данном вопросе позиция Леонтьева отличалась от позиции Данилевского и вызывала больший интерес евразийцев. Будущее России Леонтьев видит не в политическом союзе славянских народов, как Данилевский, а в единстве с народами российского Востока, при сохранении византийского православия, которое отличается веротерпимостью и идеологически сплотит народы. Леонтьев особенно подчеркивает благотворность синтетического характера культуры и ее носителя. Как и их предшественники славянофильской ориентации Данилевский, и Леонтьев, евразийцы не сомневались в том, что Европа переживает период упадка. Важнейшим признаком деградации евразийцы считали духовное оскудение. Для них распространение материализма, идей атеизма и социализма свидетельствовали о том, что в Европе душа убывает. К таким же умозаключениям приходят и европейские мыслители: О. Шпенглер, Х. Ортега-и-Гассет, А. Тойнби, А. Камю. "Зов к Востоку раздается не только из уст евразийцев. Сам Запад в своем современном духовном кризисе начинает иначе относиться к Востоку, начинает внимательно к нему прислушиваться и старается понять" (Алексеев, 1935).

Большинство евразийцев были сторонниками концепции полифоничности развития культур. Воздействие же Востока на Евразию они сводили в основном к влиянию тех монгольских племен, которые пришли с так называемым татаро-монгольским игом и в результате завоевания вошли в этнический состав Евразии. Мыслители отмечают религиозную индифферентность монголо-татар как положительный фактор завоевания. Культурная среда "татар" принимала "всяческих богов" и не изменила духовного существа России, но позволила организоваться в военном плане. "Прежде всего укажем следующее: без "татарщины" не было бы России. Нет ничего более шаблонного и в то же время неправильного, чем превозношение культурного развития дотатарской Киевской Руси, якобы уничтоженного и оборванного татарским нашествием. Мы отнюдь не хотим отрицать определенных - и больших - культурных достижений древней Руси ХI и ХII веков; но историческая оценка этих достижений есть оценка превратная, поскольку не отмечен процесс политического и культурного измельчания, совершенно явственно происходивший в дотатарской Руси от первой половины ХI к первой половине ХIII века. Это измельчание выразилось в смене хотя бы относительно политического единства первой половины ХI века удельным хаосом последующих веков" (Савицкий, 1997а). Киевская Русь в ХII веке распалась на восемь суверенных государств "за сто лет до появления монголов и за триста лет до создания русского национального государства". Папа Римский объявил крестовый поход, в том числе и на Русь, ослабленную междоусобицей. Наш современник Л.Н. Гумилев придерживается мнения, что татаро-монгольского "ига" на Руси не было в традиционном понимании. Зависимость Руси от Золотой Орды ограничивалось политической сферой, "но не распространялась в области идеологии и быта (торговля, ремесла, празднества, образ жизни)" (Гумилев, 1991). Князь Александр Невский, заключив договор с монголами, остановил крестоносцев.

"Россией не столько отдаляется, сколько связывается "Азия" с "Европой". Но Россия не ограничилась этой ролью продолжательницы исторической миссии Чингисхана и Тимура. Россия не только посредница в культурном обмене между отдельными азиатскими окраинами. Вернее, она меньше всего посредница. В ней творчески осуществляется синтез восточных и западных культур" (Бицилли, 1993). Факт взаимовлияния культур отрицать невозможно. Древняя Русь имела достаточно тесные отношения с западным европейским миром, особенно с принятием христианства. "Имя Христа соединяет Россию и Европу", - пишет Г. Флоровский в своей статье "Евразийский образец", опубликованной в 1928 г. в сборнике "Современные записки". Уже тогда нередки родственные связи наших князей с западными государями. В Россию с принятием христианства проникает не только византийское, но и западноевропейское художественное творчество. Россия как православная страна входит в христианскую семью европейских народов. С ХV века связи с Западной Европой возобновляются. В ХVII веке для того, чтобы устоять против агрессии Польши и Швеции, России пришлось осуществить обновление военной техники. И взор обращается на Запад, где начиная со средневековья, активное использование огнестрельного оружия в сражениях вызвало революцию в военном деле. Развитие европейской военной техники, когда к старому вооружению прибавилось сложное оружие и пушки, положило начало металлургии, что впоследствии привело к промышленной революции. Приоритет европейцев в военной технике позволил им установить свое господство во всем мире и создать колониальные империи. С наступлением петровской эпохи контакты с европейцами резко расширились, поскольку России необходимо было противостоять сильным противникам. Военная модернизация "была куплена ценой полного культурного и духовного порабощения России" (Гумилев, 1991).

В самой России западные ценности плохо приживались, поскольку были неорганичны для больших слоев населения. Правление Екатерины Великой, Александра I вновь привлекли внимание европейцев своей "западнической" политикой, планами приведения законодательства в лучший порядок, придав государственному строю надлежащую согласованность и органическую целостность. Тем не менее, о русском обществе в Европе по-прежнему знали мало, были убеждены, что народные массы находятся в полном бесправии, что нет самостоятельного общественного мнения, что эта цивилизация скользит по европейским поверхностным слоям. И действительно, положение помещичьих крестьян в царствование Екатерины II значительно ухудшилось по сравнению с прежним. Просвещенная императрица опасалась, как бы с освобождением крестьян не пошатнулась ее власть. Нуждаясь в поддержке дворянского сословия, своей опоры, императрица не решалась идти открыто против желаний дворянства, которое в свою очередь не допускало и мысли об изменении сложившихся отношений. Александр I увлекался наружными формами свободы. Искусственный и насильственный процесс европеизации, по мнению евразийцев, не смог затронуть глубинные корни самобытной культуры России. Следует заметить, что исторически не только Европа влияла на Россию, но и Россия к концу ХIХ и началу ХХ века оказывает влияние на Запад. Это происходит в духовной сфере. Прежде всего привлекает внимание европейцев русская литература своей глубиной, психологичностью, русскостью и наши художники, композиторы. "Русские сезоны" в Париже и Лондоне заставляют много говорить, размышлять о русской культуре. Необходимо отметить, что культура "серебряного века" имела ярко выраженный синтетический характер и сумела осуществить подлинное единство европейских художественных форм и самобытных творческих исканий. И здесь хотелось бы вспомнить, что единственно жизненную формулу национального существования П.Н. Савицкий видел следующим образом: "своя идеология и безразлично - свои или чужие - техника и эмпирические знания" (Савицкий, 1997). С точки зрения П. Бицилли, между Востоком и Западом на протяжении многих веков существовали сильные экономические, политические и духовные связи. "Концепции истории Старого Света как истории дуэли Запада и Востока может быть противопоставлена концепция взаимодействия центра и окраин как менее постоянного исторического факта… Сосредоточение в одних руках торговых путей, ведущих с Запада на Восток, связующих наше Средиземноморье с Индией и Китаем, вовлечение нескольких хозяйственных миров в одну систему - такова тенденция, проходящая через всю историю Старого Света… Подобно политической истории культурная история "Запада" не может быть оторвана от культурной истории "Востока" (Бицилли, 1993). Евразия у Бицилли несет роль центра, который связывает Европу с Азией. Результатом "европеизации" должно быть усвоение того, что недоставало Востоку и чем силен Запад. Культурную задачу нашего времени мыслитель представлял как взаимное оплодотворение, нахождение путей к культурному синтезу, который проявлялся всюду по-своему, "будучи единством в многообразии" (Бицилли, 1993). Наша страна на протяжении многих веков развивалась в силовом поле не только Востока, но и активно участвовала в "концерте европейских держав".

Подводя итог многолетнему спору-диалогу между славянофилами, евразийцами и западниками, хотелось бы воспользоваться тем положительным, что было в работах мыслителей этих направлений для постижения сущности русской культуры. Культура российского суперэтноса вместила в себя культуру целого круга народов, примыкавших к России и не исчерпывается культурой только Европы. Российский народ исторически имеет многонациональную основу, что заложило в нем толерантность и веротерпимость по отношению к другим народам. Серединное расположение России, богатый национальный и религиозный состав ее народов еще раз доказывает, что проблемы взаимосвязи Востока и Запада имеют колоссальное значение для нашей страны. В преемственности, открытости, синтезированности и самобытности русской культуры заложена объединительная тенденция.

Евразийцами также рассматривалась проблема исторического ландшафта как фактора общественного развития. Идея зависимости человека и природы, общества и природы - не новая идея. Проницательные наблюдения Геродота в V веке до н.э. привели его к выводу, что племена ведут образ жизни, какой указала им природа данной местности, что ход событий подчиняется природным условиям. В этом случае культура и природа не противостоят друг другу, а рассматриваются во взаимодействии и единстве. И далее эта идея развивалась целым рядом мыслителей: Монтескье, Вольтер, Гердер, Риттер. Интересен взгляд О. Шпенглера. Он отмечает, что каждая культура обнаруживает символическую и почти мистическую связь с пространством, в котором она существует. Родившись на фоне определенного ландшафта, "душа" культуры выбирает свой "прасимвол", из которого формируются затем все органы и ткани, и выражает себя не в науке и философии, а в архитектурных, художественных, языковых, технических, идеологических формах. Английский историк Г. Бокль в труде "История цивилизации в Англии" особое значение также придавал ландшафту или "общему виду природы". Он выделяет основные природные факторы (климат, почва, "общий вид природы") и прослеживает их влияние на человека и общество. Климат и почва, например, определяют характер народа.

Большое значение придавали природным условиям и русские исследователи. Русский историк С.М. Соловьев стремился определить причины особенностей исторического развития России и находил их в географической среде обитания русского народа. Бесконечная равнина принуждала русский народ к созданию огромного государства. Огромная Восточно-Европейская равнина географически подразделяется на две зоны - лесную и степную, которые противостояли друг другу. Лесная полоса способствовала оседлому образу жизни и земледелию, а степь - движению кочевых племен и скотоводству. Лесная Русь должна была оборонять себя от постоянных опустошительных набегов гуннов, печенегов, половцев, татар. Но, собравшись с силами, лесная Русь начинает наступление на степь.

С этого же вопроса начинает свои исследования истории и культуры России и крупнейший историк русского зарубежья Е.Ф. Шмурло. Свою книгу "История России 862-1917 гг." он открывает главой, где рассматривается влияние природного ландшафта на культуру и историю нашей страны. Также Е.Ф. Шмурло отмечает, что разница в обстановке и географическом положении России и Западной Европы объяснит нам, почему культурное содержание западноевропейских государств значительно богаче и разнообразнее. На Западе новые государства с первых дней своего существования, испытали на себе влияние классической культуры, Россия, наоборот, очутилась на "пустом месте", куда древняя культура почти не проникала, вследствие чего и культурное развитие ее шло медленнее и по содержанию оказалось много беднее. Для Европы Россия всегда была Востоком, но и на Руси был собственный восток - степь с ее кочевниками, с которыми она и воевала, и вступала в диалог. В.О. Ключевский, имея в виду эту геополитическую данность нашей страны, подчеркивал, что "исторически Россия, конечно, не Азия, но географически она не совсем и Европа. Это переходная страна, посредница между двумя мирами. Культура неразрывно связала ее с Европой, но и природа положила на нее особенности и влияние, которые всегда влекли ее к Азии, или в нее влекли Азию" (Ключевский, 1996).

Из русских мыслителей о важности решения проблемы положения России среди других народов много пишет П.Н. Милюков. Первый очерк в своей книге о русской культуре он так и озаглавил "Месторазвитие русской культуры". Идеей, объединяющей черты своеобразия и сходств, пишет П.Н. Милюков, является понятие "месторазвития". Этот термин он считает наиболее удачным, ибо в нем сочетаются как элементы азиатского своеобразия, так и несомненные элементы сходства с европейской средой. Другой русский ученый Л.И. Мечников в своей работе "Цивилизация и великие исторические реки" обосновывает роль географической среды в истории цивилизаций. Он выделяет несколько направлений географического синтеза: астрономические, физико-географические, антропологическо-расовые факторы, а также влияние растительного и животного мира. Определяя свою позицию, он подчеркивает, что далек от географического фатализма, в котором нередко упрекают теорию о влиянии среды: "По моему мнению, причину возникновения и характер первобытных учреждений и их последующей эволюции следует искать не в самой среде, а в соотношении между средой и способностью населяющих данную среду людей к кооперации и солидарности". В современной литературе Л.И. Мечников считается одним из предшественников евразийства. Впоследствии идеи о роли Космоса и природной среды получили свое развитие в трудах В.И. Вернадского, А.Д. Чижевского, К.Э. Циолковского. Д.И. Менделеев посвятил более тридцати лет изучению особенностей экономического развития России. В статье "К познанию России" он пишет: "Россия - мир особый в географическом и культурном смысле, у нее своя историческая миссия - быть Евро-Азией, Востоком-Западом, отнюдь не буфером между ними, а скорее глубоко синтезирующим, примеряющим началом… назначена историею именно для того, чтобы так или иначе Европу с Азией помирить, связать и слить" (Менделеев, 1992). Эти размышления Д.И. Менделеева нашли сочувствие у евразийцев.

Именно "месторазвитие" является ключевым понятием в концепции евразийства, которым подчеркивали культурную уникальность территории, лежащей между Центральной Европой и Тихим океаном. Уникальность коренилась в общих структурах климата, географии, языках и менталитетах населявших эти земли народов, т.е. евразийцы определяли географическую среду в контексте с населяющим ее этносом. Взаимоотношение русской земледельческой культуры со степью побудила дать оценку истории России как соотношение лесной и степной полосы. По мнению одного из исследователей евразийства: "Лес был одной из составляющей русского государства. Кочевая, южная, преимущественно тюркская Степь была второй составляющей. Из этих двух элементов и сложилась Россия-Евразия, и этнически, и географически, и культурно, и мировоззренчески синтезировала в себе пары противоположностей" (Дугин, 1997). При этом ни "лес", ни "степь" не могут существовать друг без друга, они дополняют друг друга.

Содержанием исторического процесса является взаимодействие природы и общества. По мнению евразийцев "месторазвитие" существенным образом повлияло на быт, образ жизни, психологию, на государственное устройство евразийских народов. Великое пространство, незащищенные границы вели к жесткой централизации власти и охране своих рубежей. Суровый климат, непроходимые леса, набеги кочевников-степняков требовали постоянного физического, морального напряжения. В таких условиях возможны только коллективные усилия. Соборность, коллективизм, служение государству первенствовали перед личными заботами. Идеалом человека было умение во многом отказывать себе ради интересов общего дела. В большинстве своем русский человек оказывался чуждым мелкому житейскому благополучию, меркантильной расчетливости. Быть равнодушным к чужой беде противоречит религиозной соборности, основанной на идее любви. Мир переживается русским человеком, исходя не из "Я", а из "Мы" и чувство братства делает жизнь намного легче и выносимее. Влияние географической среды многообразно. "Каждая, хотя бы небольшая человеческая среда находится, строго говоря, в своей неповторимой географической обстановке. Каждый двор, каждая деревня есть "месторазвитие". Подобные меньшие месторазвития объединяются и сливаются в "месторазвития" большие" (Савицкий, 1997в).

Масштабность пространств формировала особое ощущение широты, простора, бесконечности, раздолья и чувство всеобщности, космичности. Исследование этих пространств побуждало к землепроходству, к географическим исследованиям. Непрерывное движение на восток - "неустранимая внутренняя логика месторазвития" (Вернадский, 1992). Отсутствие природных границ между европейской и азиатской частями провоцировали население осваивать новые и новые территории: крепостной крестьянин бежал на неосвоенные окраинные земли. Власти требовалось "закрепить" крестьянина на земле и здесь начинает складываться проблема произвола в отношениях между людьми, которая актуальна и сейчас. Не завоевательным инстинктом, а в силу необходимости Россия, окруженная агрессивными соседями и лишенная естественных природных рубежей, выходила к естественным рубежам евразийской державы, беря под свою защиту народы, угнетаемые и разоряемые восточными державами. Другое дело Европа: "мозаически-дробное" строение Европы и Азии способствует возникновению небольших замкнутых, обособленных мирков. Здесь есть материальные предпосылки для существования малых государств, особых для каждого города или провинции укладов, экономических областей, обладающих большим хозяйственным разнообразием на узком пространстве" (Савицкий, 1997). Свободных земель не было. Зависимый европейский крестьянин находил убежище в городах, потому именно городские буржуазные ценности получают здесь развитие. Обихаживается и облагораживается каждый уголок земли. Ограниченность природных ресурсов, интенсивность обменных процессов способствовали интенсификации хозяйства. Российские же просторы, природные богатства породили привычку экстенсивного труда. Географическая среда "налагает печать своих особенностей на человеческие общности… Социально-историческая среда и географическая обстановка сливаются в некое единое целое, взаимно влияя друг на друга…" (Вернадский, 1992).

Евразийцы считали даже, что месторазвитием, как явлением, должна заняться специальная наука - геософия, которая соединяла бы географию и историю. Этим как бы подчеркивается, что одними из главных системообразующих связей являются связи пространственные, опирающиеся на особенности природной среды, ландшафта, климата. Наш современник Л.Н. Гумилев в одной из своих статей, опубликованных на страницах "Нашего наследия" пишет: "Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна, поскольку все этносы имеют разный вмещающий ландшафт и различное прошлое, формирующее настоящее как во времени, так и в пространстве. Культура каждого этноса своеобразна, и именно эта мозаичность человечества как вида придает ему пластичность, благодаря которой вид Homo Sapiens выжил на планете Земля" (Гумилев, 1991).

Евразийская концепция Л.Н. Гумилева

Историк и географ Лев Николаевич Гумилев (1912-1992), по его словам, стал последним евразийцем. В 1930-1950 гг. он был репрессирован и, находясь в ГУЛАГе, встретился с П.Н. Савицким, стал его прилежным учеником, и главным теоретиком и вдохновителем евразийского подхода в советской этнографии. Именно у Савицкого он заимствовал основные положения теории этногенеза.

Теория Гумилева органично объединила историю, географию и естествознание. Согласно ей, новые народы возникают в результате внезапного изменения генофонда уже существовавших народов под воздействием внешних условий (космической энергии) в определенном месте и в определенное время. Таким образом, начальную стадию этногенеза ученый отождествляет с механизмом мутации, результатом которой становится пассионарный взрыв, приводящий к образованию новых этносов. Возникновение пассионарности Гумилев связывает с неравномерностью распределения «биохимической энергии живого вещества биосферы», которое оказывает свое влияние на поведение различных этнических коллективов в разное время. «Эффект, производимый вариациями этой энергии, описан нами как особое свойство характера людей и назван пассионарностью . Пассионарность - это характерологическая доминанта; это необратимое внутреннее стремление к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели. Цель эта представляется пассионарной особи ценнее даже собственной жизни, а тем более жизни и счастья современников и соплеменников». Ярким примером выражения пассионарного духа Гумилев назвал Чингизхана, А. Невского, Жанну д"Арк, А. Суворова и др.

В процессе исследования исторического пути 40 этносов Гумилев пришел к выводу, что полный жизненный цикл любого из них от момента мутации (пассионарного толчка) до его гибели составляет 1500 лет. При этом этнос проходит закономерные фазы развития, в процессе которых изменяется и уровень пассионарности. Причем, изменение числа пассионариев, изменяет возраст этноса в целом. Всего же Гумилев выделил шесть фаз этногенеза:

1. пассионарный подъем , который вызван пассионарным толчком, продолжающимся 300 лет;

2. акматическую фазу , символизирующую предельный уровень пассионарного напряжения и сопровождающуюся бурными социальными потрясениями (300 лет), в ходе которых люди физически истребляют друг друга;

3. ее сопровождает фаза надлома , в процессе которого происходит резкое снижение пассионарного напряжения (300 лет), сопровождающееся рассеиванием энергии;

4. инерционную фазу , когда этнос начинает жить по инерции, благодаря ранее накопленным ценностям, происходит плавное снижение пассионарности, возникают большие государства, накапливаются материальные блага (300 лет);

5. обскурацию - снижение уровня пассионарности ниже предела равновесия, когда доминирующая роль принадлежит субпассионариям, т.е. людям с пониженной активностью, энергия которых направлена на уничтожение не только пассионариев, но и трудолюбивых людей (300 лет), начинается необратимый процесс распада этносоциальной системы;

6. мемориальную - последнюю фазу, наступающую тогда, когда «субпассионарии проедят и пропьют все ценное, сохранившееся после героических времен». В этот период этнос сохраняет память о своей исторической традиции. Затем исчезает и память, после чего «приходит время равновесия с природой (гомеостаза), когда люди живут в гармонии с родным ландшафтом и предпочитают великим замыслам обывательский покой».

Большая роль в судьбе любого этноса, по мнению Гумилева, принадлежит «кормящему ландшафту», место которому он определяет на границах регионов и в зонах этнических контактов. Именно «кормящий ландшафт» становится той основой, которая способствует возникновению нового этноса.

Под термином «Евразия» Гумилев понимает «не только огромный континент, но и сформировавшийся в центре него суперэтнос». Причем Россию он называет «наследницей» Тюркского каганата и Монгольского улуса», которая издавна противостояла на западе - католической Европе, на востоке - Китаю, на юге - мусульманскому миру. В сложной и своеобразной исторической судьбе Евразийского континента особое место Гумилев отводил многообразным ландшафтам, которые оказывали позитивное влияние на этногенез.

Л.Н. Гумилев стал одним из первых отечественных историков, который нарушил устоявшееся мнение и открыто выступил против европоцентристского взгляда на монголо-татарское иго. Он выдвинул и обосновал идею о сложных и динамичных отношениях Руси и монголо-татар, которые основывались на уважении друг к другу.

Кроме того, в отличие от представителей официальной историографии, Л. Гумилев считал, что историю России в этническом аспекте невозможно представить в виде линейного процесса, непрерывного от Рюрика до современности. Он полагал, что история Киевской и Московской Руси - это история двух различных этносов. Следуя его евразийской концепции, наше государство на 500 лет моложе Западной Европы. Поэтому, как бы мы ни старались подражать ей и добиться аналогичных результатов, все эти попытки будут тщетны, т.к. «наш возраст, наш уровень пассионарности предполагают совсем иные императивы поведения».

Евразийская концепция Л.Н. Гумилева оказалась столь интересной и оригинальной, что сразу же вызвала бурные отклики представителей отечественной науки. Следует отметить, что многие из них, в целом признавая право идеи на существование, подчеркивали тем не менее ряд неточностей и несовпадений с конкретным историческим материалом. Как бы там ни было, идеи Л. Гумилева сыграли важную роль в развитии гуманитарного знания и, скорее всего, на протяжении длительного времени еще будут востребованы.

Заключение

Движение евразийцев продолжило одну из традиций русской философии - исследование самобытности русской культуры. В своих трудах они подчеркивают значимость развития национальных культур, уникальность и необходимость неподражательного развития. При этом акцентировалась идея необходимости постоянного взаимообогащающего диалога народов. В своем учении евразийцы опирались на глубокие духовные корни отечественной философской и общественно-политической мысли, и пытались определить место России в мировой культуре.

Идеи евразийцев, родившиеся в 20-е годы ХХ века, не потеряли своего значения и актуальности и в наши дни. В настоящее время, на рубеже веков, в ситуации исторического перепутья возрождается интерес к русской идее. Многие современные отечественные мыслители заняты поиском ответов на вопросы: кто мы такие, откуда пришли, и куда идем. Вполне возможно, что историко-философское наследие евразийцев может стать важным ориентиром в этих поисках.

Библиографический список

1. Алексеев Н.Н. Духовные предпосылки евразийской культуры. В сб.: Евразийская хроника. Берлин, вып. 11, с.13-28, 1935.

2. Вернадский Г.В. Начертание русской истории. В сб.: Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов. М., Наука, с. 12-46, 1992.

3. Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало: Популярные лекции по народоведению. М., 2000.

4. Гумилев Л.Н. Заметки последнего евразийца. Наше наследие, № 3, 1991.

5. Менделеев Д.И. К познанию России. Вестник высшей школы, № 7-9, 1992. Савицкий П.Н. Географический обзор России-Евразии. В сб.: Континент Евразия. М., Аграф, 1997.

6. Трубецкой Н.С. Европа и Человечество. В сб.: Наследие Чингисхана. М., Аграф, 1999.

8. Информационно-аналитический портал ЕВРАЗИЯ http://evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid=826.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Раскол между национально-религиозным и космополитическим мировоззрениями в 30-е годы XIX века. Исследование идейного содержания славянофильства и западничества. Характеристика сути разногласий о пути развития России между славянофилами и западниками.

реферат , добавлен 19.06.2016


Историософская полемика в обществе. Идеи П.Я. Чаадаева, повлиявшие на развитие философской и исторической мысли. Дискуссия западников и славянофилов о методологической основе исторического знания. Характеристика России через противопоставление Западу.

контрольная работа , добавлен 28.11.2009


История многолетних мировоззренческих споров между славянофилами и западниками о старой (феодальной) и новой Европе, о старой (допетровской) и новой России и об отношении последней к Западу. Особенности славянофильского либерализма. Гуманизм и его кризис.

реферат , добавлен 25.10.2014


История геософии в концепциях географического детерминизма: западноевропейская и русская школы. Геософия в теориях евразийцах: кн. Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Л.И. Мечникова, Г.В. Вернадского. Теория этногенеза и пассионарности Л.Н. Гумилева.

реферат , добавлен 30.11.2007


Проблема национальной идеи России. "Русская идея" как путь страны, способ ее существования в настоящем и будущем, цель ее развития. Современный поиск национальной идеи России как определенная реакция на необходимость самоопределения российского народа.

реферат , добавлен 27.06.2014


История формирования русской идеи в ее концептуальном виде на уровне государственной идеологии. Этапы ее возрождения и воплощение в трех направлениях: славянофильство, западничество и евразийство. Русская идея в современной культуре и образовании России.

реферат , добавлен 28.02.2012


Краткая биографическая справка из жизни Ф.В.Й. Шеллинга. Фундаментальные принципы и идеи натурфилософии. Принцип развития через поляризацию. Идея единства магнетизма, электричества и химических процессов. Идея развёртывания противоположных сил в природе.

реферат , добавлен 13.01.2012


Проблема истолкования гегелевского понимания "абсолютной идеи" как субстанции. Субстанция - субъект в философии Г. Гегеля. Восстановление единства как финального совпадения "субстанции" и "субъекта" в адекватном описании тотальности Бытия и Реального.

контрольная работа , добавлен 02.02.2016


Периоды развития ренессансно-гуманистической и реформационной мысли Великого княжества. Мыслители Франциск Скорина и Николай Гусовский. Религиозно-философские идеи С. Будного. Идеи национально-культурного самоопределения, свободы личности и государства.

контрольная работа , добавлен 10.01.2011


Историко-философские предпосылки становления экзистенциальной концепции субъекта. Основные идеи экзистенциальной антропологии: "Онтология субъективности". Понятие экзистенции. Понимание человеческой свободы современности. Идея коммуникации.

Н. Данилевский, В. Ключевский, Н. Трубецкой и П. Савицкий -- это лишь малый ряд авторов, работавших над развитием этой концепции. Но так как евразийство (как научная концепция) является лишь частью более широкого исследовательского подхода -- цивилизационного, -- то этот ряд может быть расширен, в том числе и нашими современниками.

Среди современников особо следует отметить Л. Гумилёва, исследовавшего процессы этногенеза с опорой на концепцию евразийства.

Основными общими положениями евразийской концепции можно назвать следующие: во-первых, существование культурно-исторических типов, во-вторых, влияние природно-географических факторов на местную историю (гипотеза «месторазвития»), и, в-третьих, специфическое определение прогресса.

Евразийцы - это представители нового начала в мышлении и жизни, это группа деятелей, работающих на основе нового отношения к коренным, определяющим жизнь вопросам, отношения, вытекающего из всего, что пережито за последнее десятилетие над радикальным преобразованием господствовавших доселе мировоззрения и жизненного строя. В то же время евразийцы дают новое географическое и историческое понимание России и всего того мира, который они именуют российским, или «евразийским».

Имя их - «географического» происхождения. Дело в том, что в основном массиве земель Старого Света, где прежняя география различала два материка - «Европу» и «Азию» - они стали различать третий, срединный материк «Евразию», и от последнего обозначения получили свое имя.

Необходимость различать в основном массиве земель Старого Света не два, как делалось доселе, но три материка - не есть какое-либо «открытие» евразийцев; оно вытекает из взглядов, ранее высказывавшихся географами, в особенности русскими (например, проф. В.И. Ламанским в работе 1892 г.). Евразийцы обострили формулировку, и вновь «увиденному» материку нарекли имя, ранее прилагавшееся иногда ко всему основному массиву земель Старого Света, к старым «Европе» и «Азии» в их совокупности.

Россия занимает основное пространство земель «Евразии». Тот вывод, что земли ее не распадаются между двумя материками, но оставляют скорее некоторый третий и самостоятельный материк, имеет не только географическое значение. Поскольку мы приписываем понятиям «Европы» и «Азии» также некоторое культурно-историческое содержание, мыслим как нечто конкретное, круг «европейских» и «азиатско-азийских» культур, обозначение «Евразия» приобретает значение сжатой культурно-исторической характеристики. Обозначение это указывает, что в культурное бытие России, в соизмеримых между собою долях, вошли элементы различнейших культур. Влияния Юга, Востока и Запада, перемежаясь, последовательно главенствовали в мире русской культуры. Юг в этих процессах явлен по преимуществу в образе византийской культуры; ее влияние на Россию было длительным и основоположным; как на эпоху особой напряженности этого влияния можно указать на период примерно с Х по XIII в. Восток в данном случае выступает главным образом в облике «степной» цивилизации, обычно рассматриваемой в качестве одной из характерно «азиатских» («азийских», в указанном выше смысле). Пример монголо-татарской государственности (Чингисхана и его преемников), сумевшей овладеть и управиться на определенный исторический срок огромной частью Старого Света, несомненно сыграл большую и положительную роль в создании великой государственности русской. Широко влиял на Россию и бытовой уклад степного Востока. Это влияние было в особенности сильно с XIII по XV в. С конца этого последнего столетия пошло на прибыль влияние европейской культуры и достигло максимума начиная с XVIII в. В категориях, не всегда достаточно тонкого, однако же, указывающего на реальную сущность, подразделения культур Старого Света на «европейские» и «азиатско-азийские» культура русская не принадлежит к числу ни одних, ни других. Она есть культура, сочетающая элементы одних и других, сводящая их к некоторому единству. И потому, с точки зрения указанного подразделения культур, квалификация русской культуры как «евразийской» - более выражает сущность явления, чем какая-либо иная. Из культур прошлого подлинно «евразийским» были две из числа величайших и многостороннейших известных нам культур, а именно культура эллинистическая, сочетавшая в себе элементы эллинского «Запада» и древнего «Востока», и продолжавшая ее культура византийская, в смысле широкого восточно-средиземноморского культурного мира поздней античности и средневековья (области процветания обеих лежат точно к югу от основного исторического ядра русских областей). В высокой мере примечательна историческая связь, сопрягающая культуру русскую с культурой византийской. Третья великая «евразийская» культура вышла в определенной мере из исторического преемства двух предшествующих.

«Евразийская», в географическо-пространственных данных своего существования, русская культурная среда получила основы и как бы крепящий скелет исторической культуры от другой «евразийской» культуры. Происшедшим же вслед за тем последовательным напластованием на русской почве культурных слоев азиатско-азийского (Влияние Востока!) и европейского (влияние Запада!) «евразийское» качество русской культуры было усилено и утверждено.

Определяя русскую культуру как «евразийскую», евразийцы выступают как осознаватели русского культурного своеобразия. В этом отношении они имеют еще больше предшественников, чем в своих чисто географических определениях. Таковыми в данном случае нужно признать всех мыслителей славянофильского направления, в том числе Гоголя и Достоевского (как философов-публицистов). Евразийцы в целом ряде идей являются продолжателями мощной традиции русского философского и историософского мышления. Ближайшим образом эта традиция восходит к 30- 40-м гг. XIX в., когда начали свою деятельность славянофилы. В более широком смысле к этой же традиции должен быть причислен ряд произведений старорусской письменности, наиболее древние из которых относятся к концу XV и началу XVI в. Когда падение Царьграда (1453 г.) обострило в русских сознание их роли как защитников Православия и продолжателей византийского культурного преемства, в России родились идеи, которые в некотором смысле могут почитаться предшественницами славянофильских и евразийских. Такие «пролагатели путей» евразийства, как Гоголь или Достоевский, но также иные славянофилы и примыкающие к ним, как Хомяков, Леонтьев и др., подавляют нынешних «евразийцев» масштабами исторических своих фигур. Но это не устраняет обстоятельства, что у них и евразийцев в ряде вопросов мысли те же и что формулировка этих мыслей у евразийцев в некоторых отношениях точнее, чем была у их великих предшественников. Поскольку славянофилы упирали на «славянство» как на то начало, которым определяется культурно-историческое своеобразие России, они явно брались защищать трудно защитимые позиции. Между отдельными славянскими народами безусловно есть культурно-историческая и более всего языковая связь. Но как начало культурного своеобразия понятие славянства - во всяком случае в том его эмпирическом содержании, которое успело сложиться к настоящему времени, - дает немного.

Творческое выявление культурного лица болгар и сербо-хорвато-словенцев принадлежит будущему. Поляки и чехи в культурном смысле относятся к западному «европейскому» миру, составляя одну из культурных областей последнего. Историческое своеобразие России явно не может определяться ни исключительно, ни даже преимущественно ее принадлежностью к «славянскому миру». Чувствуя это, славянофилы мысленно обращались к Византии. Но подчеркивая значение связей России с Византией, славянофильство не давало и не могло дать формулы, которая сколько-либо полно и соразмерно выразила бы характер русской культурно-исторической традиции и запечатлела «одноприродность» последней с культурным преемством византийским. «Евразийство» же в определенной степени то и другое выражает. Формула «евразийства» учитывает невозможность объяснить и определить прошлое, настоящее и будущее культурное своеобразие России преимущественным обращением к понятию «славянства»; она указывает как на источник такого своеобразия на сочетание в русской культуре «европейских» и «азиатско-азийских» элементов. Поскольку формула эта констатирует присутствие в русской культуре этих последних, она устанавливает связь русской культуры с широким и творческим в своей исторической роли миром культур «азиатско-азийских»; и эту связь выставляет как одну из сильных сторон русской культуры; и сопоставляет Россию с Византией, которая в том же смысле и так же обладала «евразийской» культурой...

Таково, в самом кратком определении, место «евразийцев» как основателей культурно-исторического своеобразия России. Но таким осознанием не ограничивается содержание их учения. Это осознание они обосновывают некоторой общей концепцией культуры и делают из этой концепции конкретные выводы для истолкования ныне происходящего. Сначала мы изложим указанную концепцию, затем перейдем к выводам, касающимся современности. И в одной и в другой области евразийцы чувствуют себя продолжателями идеологического дела названных выше русских мыслителей (славянофилов и примыкающих к ним).

Независимо от воззрений, высказанных в Германии (Шпенглер), и приблизительно одновременно с появлением этих последних, евразийцами был выставлен тезис отрицания «абсолютности» новейшей «европейской» (т.е. по обычной терминологии западноевропейской) культуры, ее качества быть «завершением» всего доселе протекавшего процесса культурной эволюции мира (до самого последнего времени утверждение именно такой «абсолютности» и такого качества «европейской» культуры крепко держалось, отчасти же держится и сейчас в мозгу «европейцев»; это же утверждение слепо принималось на веру высшими кругами общества «европеизованных народов и, в частности, большинством русской интеллигенции). Этому утверждению евразийцы противопоставили признание относительности многих, и в особенности идеологических и нравственных достижениями, и установок «европейского» сознания. Евразийцы отметили, что европеец сплошь и рядом называет «диким» и «отсталым» не то, что по каким-либо объективным признакам может быть признано стоящим ниже его собственных достижений, но то, что просто не похоже на собственную его, «европейца», манеру видеть и действовать. Если можно объективно показать превосходство новейшей науки и техники в некоторых ее отраслях над всеми этого рода достижениями, существовавшими на протяжении обозримой мировой истории, то в вопросах идеологии и нравственности такое доказательство существенно невозможно. В свете внутреннего нравственного чувства и свободы философского убеждения, являющихся, согласно «евразийской» концепции, единственными критериями оценки, в области идеологической и нравственной многое новейшее западноевропейское может показаться и оказывается не только не выше, но, наоборот, нижестоящим в сравнении с соответствующими достижениями определенных «древних» или «диких» и «отсталых» народов. Евразийская концепция знаменует собою решительный отказ от культурно-исторического «европоцентризма»; отказ, проистекающий не из каких-либо эмоциональных переживаний, но из определенных научных и философских предпосылок. Одна из последних есть отрицание универсалистского восприятия культуры, которое господствует в новейших «европейских» понятиях... Именно это универсалистское восприятие побуждает европейцев огульно квалифицировать одни народы как «культурные», а другие -- как «не культурные». Следует признать, что в культурной эволюции мира мы встречаемся с «культурными средами» или «культурами», одни из которых достигали большего, другие -- меньшего. Но точно определить, чего достигла каждая культурная среда, возможно только при помощи расчлененного по отраслям рассмотрения культуры. Культурная среда, низко стоящая в одних отраслях культуры, может оказаться, и сплошь и рядом оказывается, высоко стоящей в отраслях других. Нет никакого сомнения, что древние жители острова Пасхи в Великом Океане «отставали » от современных англичан по весьма многим отраслям эмпирического знания и техники; это не помешало им в своей скульптуре проявить такую меру оригинальности и творчества, которая недоступна ваянию современной Англии. Московская Рyсь XVI-- XVII вв. «отставала» от Западной Европы во множестве отраслей; это не воспрепятствовало созданию ею «самоначальной» эпохи художественного строительства, выработке своеобразных и примечательных типов «башенных» и «узорчатых» церквей, заставляющих признать, что в отношении художественного строительства Московская Русь того времени стояла «выше» большинства западноевропейских стран. И то же -- относительно отдельных «эпох» в существовании одной и той же «культурной среды». Московская Русь XVI--XVII вв. породила, как сказано, «самоначальную» эпоху храмового строительства; но ее достижения в иконописи знаменовали явный упадок по сравнению с новгородскими и суздальскими достижениями XIV--XV вв. Мы приводили примеры из области изобразительного искусства как наиболее наглядные. Но если бы также в области познания внешней природы мы стали различать отрасли, скажем, «теоретического знания» и «живого видения», то оказалось бы, что «культурная среда» современной Европы, обнаружившая успехи по части «теоретического знания», означает в сравнении с многими другими культурами упадок по части «живого видения»: «дикарь» или темный мужик тоньше и точнее воспринимает целый ряд явлений природы, чем ученейший современный «естествовед». Примеры можно было бы умножать до бесконечности; скажем более: вся совокупность фактов культуры является одним сплошным примером того, что только рассматривая культуру расчленение по отраслям, мы можем приблизиться к сколь-либо полному познанию ее эволюции и характера. Такое рассмотрение имеет дело с тремя основными понятиями: «культурной среды», «эпохи» ее существования и «отрасли» культуры. Всякое рассмотрение приурочивается к определенной «культурной среде» и определенной «эпохе». Как мы проводим границы одной и другой, зависит от точки зрения и цели исследования. От них же зависит характер и степень дробности деления «культуры» на «отрасли». Важно подчеркнуть принципиальную необходимость деления, устраняющего некритическое рассмотрение культуры как недифференцированной совокупности. Дифференцированное рассмотрение культуры показывает, что нет народов огульно «культурных» и «некультурных». И что разнообразнейшие народы, которых «европейцы» именуют «дикарями» в своих навыках, обычаях и знаниях, обладают «культурой», по некоторым отраслям и с некоторых точек зрения стоящей «высоко».

Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения?

В настоящее время в серии ʼʼРусские источники современной социальной философииʼʼ вышла антология ʼʼРоссия между Европой и Азией˸ Евразийский соблазнʼʼ, а также другая антология ʼʼРусская идеяʼʼ, которые настоятельно рекомендуются для углубленного исследования данной проблемы и русской философии в целом.

Евразийская теория была сформулирована П.Н. Савицким, П.П. Сувчинским, Г.В. Флоровским, H.С. Трубецким и нашла отражение в сборнике ʼʼИсход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцевʼʼ. София. 1921. В этом произведении евразийство понималось как особое социальное движение и особая концепция, определявшая историческое место России между Востоком и Западом.

Идея особенности России, как мы знаем, не нова, но в теории евразийства она несет на себе отпечаток катастрофичности, утраты, падения и в то же время рождения нового в культуре России. Для авторов этой доктрины стало очевидным, что после революции к прошлому возврата нет, что русская революция не только подводит итог предшествующему этапу развития России, но и знаменует рождение России новой. При чем революция означает, что завершилась европеизация России, период ʼʼвыпадениеʼʼ её из рамок европейского опыта, но в то же время появляется свидетельство рождения новой русской ʼʼевразийскойʼʼ культуры.

В основании доктрины евразийства лежат 4 идеи˸ 1) утверждение особых путей развития России; 2) обоснование жизни на христианских началах; 3) вера в первичность духовной основы человеческой цивилизации; 4) идея идеократического государства, которая есть не что иное, как собирание властей (власти) в единую силу, утверждение единовластия народа по поводу власти (она должна быть правдивой, праведной, логичной, отвечающей менталитету народа), опирающейся на многовековые традиции (вече, земство, казачий круг, дума). Идеократия означает подчинение социальной жизни конкретному идеалу, естественному образованию, вытекающему из народной культуры, православия и соборности, сохраняющими свою стабильность, несмотря на политические, социальные и идеологические изменения, происходящие в обществе. (Более подробно в статье ʼʼРоссийская традиционная вертикаль власти – идеократия˸ прошлое и будущееʼʼ в сб. ʼʼВертикаль власти˸ проблемы укрепления российской государственности в современных условияхʼʼ. Ростов н/Д, 2001. С. 177–189).

России, ᴇᴦο народам в силу особого ʼʼместа развитияʼʼ предопределено быть ни европейцами, ни азиатами – евразийцами, – которые создали особую культуру евразийскую), воплотившую в себе западную и восточную ориентации, – два мира в одном государстве, о котором говорили ʼʼславянофилыʼʼ и ʼʼзапарникиʼʼ.

ʼʼЕвразийцыʼʼ считали, ʼʼчто Россию ни в коем случае нельзя рассматривать в качестве некоей ʼʼкультурной провинции Западаʼʼ, она имеет свою ʼʼБожию культуру, чья палатка с холмов европейского Запада перемещается на Востокʼʼ. Это перемещение означает, что Россия отказалась от идей и идеалов Запада, более того, ʼʼи европейская цивилизация не есть общечеловеческая культураʼʼ – утверждал H.С. Трубецкой. Данную культуру ни в коем мере нельзя брать как эталон, ибо она упадочна, разлагающаяся и в общем ведет человечество в тупик. Однако культура России, отвергая ʼʼхолопскоеʼʼ преклонение перед Западом, основано в главном на восточных элементах, имеет сильнейшее ʼʼнаследие Чингисханаʼʼ, которое сказывается во всей её культуре; как утверждали ʼʼевразийцыʼʼ, ʼʼбез татарщиныʼʼ не было бы России, ʼʼтатарщинаʼʼ проникла в русский быт, повлияла на образ жизни, психологию народа, ᴇᴦο социальную организации и даже на государственное устройство. Восточное влияние оказало решавшую роль и на российский менталитет, на формирование идеи соборности, о которой говорили ʼʼславянофилыʼʼ.

Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения? - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Что такое евразийство и каковы основные идеи этого течения?" 2015, 2017-2018.

Евразийство возникло в 1921 г. в Европе в среде русских эмигрантов и су­ществовало до начала Вто­рой мировой войны. Его отсчет ведется с 1921 г., когда в Софии увидел свет первый сборник евразий­цев «Исход к Востоку». Главная идея евразийства состояла в обосновании лидерства России в анти­европейском глобальном движении. В отношении Азии у евразийцев была достаточно абстрактная и романтичная позиция: они возлагали большие надежды на плодо­творность взаимодействия России с азиатскими культурами. В 1926 г. в Европе появилась их программная работа «Евразийство. Опыт систематического изложения».

Наиболее известными евразийцами были географ П.Н. Савицкий (1859-1968), филолог князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), историк Г.В. Вернадский, богослов Г.В. Флоровский (1893-1979) и др. Веду­щее место среди евразийцев занимал П.Н. Савицкий, автор теории «месторазвития».

Евразийство представляет идейно-философское течение, осно­ванное на тезисе о том, что Россия, занимающая срединное простран­ство Азии и Европы, лежащая на стыке двух миров - восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объеди­няющий оба начала, при доминирующей роли азиатского компо­нента. Обосновывая свою «срединную» позицию, евразийцы писа­ли: «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других. Ее надо противопоставить культурам Европы и Азии как срединную евразийскую культуру». На смену Европе и Западу, ис­черпавшим свои духовно-исторические потенции, шла мессианская Россия как самобытная евразийская цивилизация.

В свое время публицист и историк П.И. Милюков в дискуссии с евразийцами замечал, что Россия, несмотря на свое положение в Европе и Азии, по своим глубинным корням византийско-греческое, славянское и европейское государство. Европеизация России - это не продукт заимствования, а результат внутренней эволюции, оди­наковой с Европой, но лишь задержанной по условиям среды. Эти тормозящие «условия среды» были обусловлены азиатчиной, по­скольку Россия брала далеко не лучшее, чем была богата Азия.

Заметный всплеск интереса к идеям евразийцев в современных условиях связан с поиском Россией собственной геополитической ниши в ситуации «однополярного мира».

Ключевым понятием в геополитической доктрине евразийцев, как и всей русской школы геополитики, является категория местораз­вития . Концепция евразийцев основана на положении о том, что Россия - это не Европа и не Азия, она является исключительной страной, непохожей на Европу и имеющей большое родство с Азией. Россия - это отдельный, своеобразный, целостный и органичный мир, именуемый Россия-Евразия, самодостаточный мир, географи­ческие и политические границы которого исторически совпали с границами Российской империи.

Существует множество интерпретаций термина «месторазвитие». Одно из них принадлежит Г.В. Вернадскому:

Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определен­ную географическую среду, которая налагает печать своих особен­ностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде.

В этом определении социально-историческая среда и географи­ческий фактор взаимовлияют друг на друга, образуя единое целое. По этой причине история развития Русского государства есть про­цесс приспособления русского народа к своему месторазвитию - Евразии, а также и адаптация всего пространства Евразии к хозяй­ственно-историческим нуждам русского народа.

Действительно, в русской истории можно наблюдать различные типы больших и малых месторазвитий. Целостным месторазвитием являлись каспийско-черноморская степь, речные области - объе­динение леса и степи (Днепровско-Киевская, Волжско-Болгарская). Большим месторазвитием является вся Евразия как цельный гео­графический мир. Именно в рамках этого мира образовались такие крупные империи, как скифская, гуннская, или монгольская, а поз­же империя Российская. В процессе образования Российской им­перии русские не только воспользовались географическими предпо­сылками евразийского месторазвития, но и в значительной степени создали «свою» Евразию как единое целое, приспособив к себе гео­графические, хозяйственные и этнические условия Евразии.

Законченный вид это понятие приобретает в концепции месторазвития П.Н. Савицкого. Она очень близка к органицистской шко­ле Ф. Ратцеля. Именно «месторазвитие» выступает объе­диняющим началом России-Евразии при всей национальной, расо­вой, религиозной, культурной, языковой, идеологической мозаике.

Согласно П.Н. Савицкому, географическое положение России можно понять через анализ отношений центра и периферии. Здесь сходство с моделью Хартленда X. Маккиндера. Россия как часть Старого Света есть некое целостное единство, в котором про­тивостоят, с одной стороны, окраинно-приморские области, прости­рающиеся от Китая до Западной Европы включительно, а с другой - его внутренние районы.

Отрыв России-Евразии от Мирового океана породил особый уклад хозяйствования. Огромные размеры территории и наличие природных богатств постоянно подталкивают Евразию к осознанию своей экономической самодостаточности, превращению ее в авто­номный «континент-океан». Евразия в строгом смысле слова, от­мечают евразийцы, подразделяется уже не на Европу и Азию, а на несколько сегментов: срединный континент (собственно Евразия) и два периферических мира: а) азиатский (Китай, Индия, Иран); б) евро­пейский, граничащий с Евразией примерно по линии: реки Неман - Западный Буг - Сан - устье Дуная. Последняя граница является водоразделом двух колонизационных волн с Востока и Запада.

Такое географическое положение России-Евразии способство­вало объединению и синтезу двух начал Старого Света - Востока и Запада. Образовался новый тип культуры с чертами материковой (континентальной) культуры в противовес океанической, а точнее, атлантической культуре Европы, Америки и, вообще, британо-атлантической модели развития. В России-Евразии осуществлен синтез европейского и азиатского начал.

Позже этот исторически складывавшийся в Евразии тип культу­ры Л.Н. Гумилев назвал скифско-сибирским «степным» стилем .

Срединный континент стал «плавильным котлом» для славяно­тюркских народов, сформировавших в результате органический сплав российского суперэтноса: «Надо осознать факт: мы не славя­не и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть и те, и другие), а русские». Его культуру составила евразийская куль­тура, синтетическая по своему характеру. Самобытность евразий­ской культуры состоит не только в том, что это особый этнический тип, но и в том, что Россия оказалась едва ли не единственной хра­нительницей православия по восточному, греческому образцу. В ра­боте «Европа и человечество» (1920) Н.С. Трубецкой писал, что православие является стержнем евразийской культуры.

Русскую культуру отличает от других культур соборность, народность, ее цель состоит в истори­ческой миссии сохранить и множить духовные основы человечества.

Евразийцы выступали против панславизма, говоря, что он был создан поборниками российской великодержав­ности по подобию пангерманизма. Они поддержали «формулу» Ле­онтьева: славянство есть, славизма нет.

Евразийцы негативно относились к идеи европоцентризма, ев­ропейского превосходства. Под ее влиянием неевропейские народы начали рассматривать европейскую культуру в качестве эталона и приходили к выводу о своей национальной неполноценности. Ре­зультатом этого стал отказ от национальных культур и националь­ных корней. Желание «догнать» Европу породило стремление пере­скочить через необходимые ступени собственного исторического развития.

Евразийцы отвергали либеральное государство как слабое, а парламентскую демократию как извращенную форму прав­ления, рассматривая ее скорее как олигархию. По мнению Савиц­кого, евразийское государство должно иметь форму идеократии, быть механизмом реализации идеи, которая в качестве духовного импульса транслируется сверху вниз.

Идея идеократии могла принимать самые различные формы: теократия, «народная монархия», национал-диктатура, партийное государство. Неизменно одно: во главе такого типа государства дол­жен стоять особый класс «духовных вождей». Для их распознания он ввел понятие «географическая личность». Достоинство такой лич­ности состоит в способности подняться над материальной необхо­димостью, органически включать физический мир в единый духовно-созидательный импульс глобального исторического творчества.

Ключевой тезис, который явно проводился в работах евразий­цев, состоял в том, что азиатский фактор играл более существен­ную роль, чем славянский, в формировании и государственности, и российской концепции культуры.

Савицкий отмечал, что благодаря татаро-монгольскому нашест­вию Россия обрела свою геополитическую самостоятельность и со­хранила свою духовную независимость от агрессивного романо­германского мира. Евразийцы считали, что «впервые евразийский культурный мир предстал как целое в империи Чингисхана». Подъ­ем Русского государства с середины XV в. и до середины XVIII в. ха­рактеризуется восхождением Московского государства в качестве преемника и наследника Золотой Орды.

Идеи евразийцев подвергались серьезной критике по многим на­правлениям.

Неоевразийство Л.Н. Гумилева

Идеи основателя геополитической доктрины евразийства П.Н. Са­вицкого оказали огромное влияние на крупнейшего российского географа и историка Л.Н. Гумилева (1912-1992).

Хотя в своих работах Гумилев геополитические темы прямо не затрагивал, однако его теория этногенеза и этнических циклов имеет глубокий геополитический смысл для формирования российской геополитической науки. Термин «этнос» ввел в международный на­учный обиход в 1921 г. русский ученый С.М. Широкогоров (1887- 1939) в качестве собирательного термина для обозначения этниче­ских общностей.

В научной литературе сложились два основных подхода в определении этноса:

1. Этнос - это исторически возникшая общность (форма социальной организации) людей, которая обладает общностью территории, языка, культуры, религии, другими общими признаками. Сторонники данного подхода исходят из того, что этнос явление социальное, ибо он не существует вне собственных социаль­ных институтов различных уровней - от семьи до общества. Следова­тельно, этнос подчинен за­конам развития общества и потому не имеет собствен­ных закономерностей. Со­циальное в широком значе­нии, утверждают они, вклю­чает в себя и этническое. Значит сами этносы пред­ставляют собой социальные институты.

2. Этнос - это устойчивый, естественно сло­жившийся коллектив лю­дей, противопоставляющий себя всем другим аналогич­ным коллективам, что определяется ощущением комплементарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который за­кономерно меняется в историческом времени. Сторонники этого под­хода исходят из того, что этнос явление биологическое (природное), это система, являющаяся связую­щим звеном, «мостом» между социальным и биологическим, явление, в котором биологические признаки играют определяющую роль.

Л.Н. Гумилев полагал, что сущностью этноса, его единства яв­ляется стереотип поведения: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». В этносе, в отличие от об­щества, работают не сознательные решения, а ощущения и услов­ные рефлексы. Поведение каждого этноса - это способ его адапта­ции к своей географической и этнической среде.

Л.Н. Гумилев считал этносы биологическими явлениями и клас­сифицировал их по стереотипу поведения, фазам этнического раз­вития. По его мнению, этнос возникает из обязательного смешения нескольких этнических субстратов и (или) при наличии дополни­тельного фактора - пассионарного толчка, который представляет собой микромутацию, вызывающую появление пассионарного при­знака в популяции и приводящую к возникновению новых этниче­ских систем в затронутых ею регионах.

Скептики критикуют Л.Н. Гумилева за то, что он не объясняет природу толчка. Тем самым, идея пассионарного толчка представ­ляется ими как вмешательство извне (космическое, божественное).

В данном случае применяется подход: «Необъяснимо, значит не­возможно». Вместе с тем, доктрина Л.Н. Гумилева отвечает объек­тивным законам развития мира. Она создана на основе науки о ритмах и находит свое подтверждение в ряде исследований.

Пассионарный толчок проходит на поверхности планеты в виде полос шириной 200-400 км и длиной примерно 0,5 окружности Земли. Его признак - массовое появление на некоторой территории сверхактив­ных людей, начинающих ломать существующие традиции и создавать новый этнос. Возникнув этнос проходит ряд закономерных фаз разви­тия, т.е. имеющих временные рамки, стадий процесса этногенеза (раз­вития этноса), которые определяются направлением, скоростью и пре­делами изменения в данном этносе «пассионарного напряжения», т.е. степени влияния, возможности и способности пассионариев (индиви­дов энергоизбыточного типа) проводить в жизнь свои поведенческие ус­тановки. Продолжительность жизни этноса, как правило, одинакова и составляет от момента толчка до полного распада около 1500 лет, за ис­ключением случаев, когда нормальный ход его развития прерывается искусственно - в результате агрессии, иного действия или события. Фазы, на которые разделяется процесс жизни этноса, характеризуют различные этапы его существования, его «возраст».

Первая фаза - фаза пассионарного подъема этноса. Она продолжается около 300 лет. Основной стереотип поведения этой фазы: «Будь тем, кем ты должен быть».

Вторая фаза - акматическая фаза, которая продолжается около 300 лет. В ней пассионарное напряжение в этносе достигает наивысшего уров­ня. Она характеризуется господством пассионариев жертвенного типа, наивысшим числом субэтносов. Основной стереотип поведения: «Будь самим собой».

Третья фаза - фаза надлома, которая продолжается около 200 лет. Это фа­за резкого снижения уровня пассионарного напряжения. Она характе­ризуется ростом числа субпассионариев (индивиды энергодефицитного типа), острыми конфликтами внутри этноса. Стереотип поведения: «Мы устали от великих, дайте жить».

Четвертая фаза - инерционная, которая продолжается около 300 лет. Это пора «золотой осени». Стереотип поведения: «Будь таким, как я».

Пятая фаза - фаза обскурации. Она продолжается около 200 лет. Пас­сионарное напряжение убывает до уровня ниже нулевого. Стереотип поведения: «Будь таким, как мы».

Шестая фаза - мемориальная, знаменующая завершение процесса эволю­ции этноса. Стереотип поведения: «Будь сам собой доволен».

Таким образом, каждая фаза эволюцию этноса характеризуется:

1) изменением уровня активности этноса (миграционной, социаль­но-экономической, политической, природообразовательный и др.);

2) господствующими в данной фазе типом пассионариев опреде­ленного уровня и количеством, ролью субпассионариев;

3) единым для данной фазы общественным императивом поведения;

4) степенью внутренней сложности этноса, т.е. количества и направлений изменения составляющих его субэтносов;

6) особыми, присущими только ей отличительными признаками.

Применительно к геополитике Гумилев довел до логического конца идею Савицкого о том, что русские - это не просто ветвь восточных славян, а особый этнос, сложившийся на основе тюрко-славянского слияния. В его концепции татаро-монголы выступают не в качестве поработителей, а в роли хранителей русского государ­ства от католической агрессии Европы.

Постулирование полярности Россия - Запад (в лице ее лидера - США) основано на вере в будущее воссозданной евразийской импе­рии, обладающей большими историческими возможностями. Неиз­бежно центр тяжести должен переместиться к более молодым этносам. Западная цивилизация находится в последней стадии этногенеза, является конгломератом «химерических» этносов. Великороссы, по утверждению Гумилева, являются относительно «молодым» этно­сом, сплотившим вокруг себя суперэтнос евразийской империи.

В современном мире насчитывается более двух тысяч этниче­ских общностей. Их количество продолжает изменяться. Одни эт­носы возникают, другие распадаются и исчезают. Эволюция этносов, их возникновение и распад относятся к числу самых глубинных процессов, определяющих прогресс человечества и, возможно, сам факт его существования.

Основная идея евразийства - идея о су­ществовании целостной евразийской нации, развивающейся на почве объединяющей идеи православия, была мифом. Эта идея на­циональной исключительности была искусственной конструкцией. Более того, характерной чертой современного развития России стало стремление значительных слоев населения войти в семью европей­ских народов Запада. Европейская идентичность рассматривается как условие демократических ценностей и всесторонней модерни­зации России.